Командировка во Вселенную - Михаил Медведев

Меня совсем не устраивало стать дохлым куском мяса лишь потому, что я был без оружия — голому и безоружному человеку непросто защищать свою жизнь.

Д. аб Хью, Б. Линавивер. «По колено в крови»

Вчера умер Стаc. Он уходил долго и трудно: стонал, звал маму, о чем-то долго и подробно рассказывал, выжевывая невнятные фразы осколками выбитых зубов. Когда его последние слова кровавыми пузырями застыли на подбородке, Виктор со стыдом почувствовал облегчение. Слишком тяжело он переживал агонию друга, слишком близко к сердцу принимал его боль и страдание. Теперь, оставшись один, он нес ответственность только за свою жизнь, и, как бы цинично это ни звучало, так было лучше для обоих. Теперь он мог разжать пальцы и опустить мертвое тело под воду, во влажную черную могилу с бетонированными бортами.

Тесный колодец, куда их бросили после неудачной попытки бежать, на метр от пола был заполнен мутной жижей, перемешанной с гниющими водорослями. Ржавая решетка, накрывавшая его сверху, выполняла чисто декоративные функции и даже не запиралась, что, впрочем, не имело для узников никакого практического значения. Выбраться отсюда всё равно было невозможно.

Виктор не питал никаких иллюзий по поводу своего будущего и, оставшись в одиночестве, просто ждал, когда вернется костлявый ангел-избавитель с окровавленной косой. Он уже однажды посетил это угрюмое место и унес душу несчастного Стасика в иной, по-видимому, лучший мир. Теперь пришла очередь Виктора отправиться вслед за другом.

Ноги затекли и уже плохо держали изможденное голодом и жаждой тело. Скоро он не сможет стоять, и вонючая теплая жидкость поглотит его. Витя попытался сесть, чтобы дать отдых утомленным мышцам, но из этого ничего толкового не вышло — вода поднялась выше переносицы, и он едва не захлебнулся. Тогда, глубоко вдохнув, Виктор нырнул и перетащил труп Стаса поближе к стене, затем повернул и согнул его таким образом, чтобы можно было опираться коленями на плечи мертвеца, а спиной о прохладную стену. Устроившись с относительным комфортом, Виктор облегченно расслабился. Он очень устал. У него уже не было сил разбираться, почему всё стало так плохо, если раньше всё было не то чтобы очень хорошо, но нормально. Не надо было ему ехать в ту командировку…

* * *

— Витя! Хочешь заработать? — Шеф плотоядно улыбнулся, демонстрируя ровные металлокерамические зубы. Его лицо светилось детской незамутненной радостью. Босс уже предвкушал, как славно он сейчас «нагрузит» своего безропотного подчиненного.

— Два отгула. — Виктор уже давно работал в этой конторе и сразу сообразил, что пахать придется в выходной и компенсации сверхурочных в обозримом будущем не предвидится. В лучшем случае ему накинут свободный денек. К пенсии.

— Один отгул и пятьдесят баксов, — выдал шеф неожиданно щедрое предложение.

Премии и прочие поощрения трудящимся в их веселой организации выпадали очень редко, и, если большой папа не скупится, значит, дело серьезное.

— Сто баксов, и не надо отгулов, — нахально предложил Виктор, претворяя в жизнь лозунг самого шефа: «Добивайтесь большего!»

— Не хами. — Босс быстро остудил пыл своего корыстолюбивого сотрудника и перешел к делу: — Сегодня вечером будешь сопровождать груз в Москву. Машину поведет Стас. Сдашь косметику, получишь деньги и вечерним поездом обратно. В общем, обычная работа. Всё ясно? — Он достал из кармана шикарного пиджака пачку «настоящего» забугорного «Мальборо», прикурил от услужливо предложенной Виктором зажигалки и выпустил из ноздрей душистый дым.

— Вроде всё понятно. Выручка большая предвидится?

— Вполне приличная. Будь поосторожнее, не ищи на свою задницу приключений, и всё обойдется. — Шеф задумчиво повертел в руках зажигалку и автоматически засунул ее в свой карман. Виктор проводил ее прощальным взглядом, мысленно всплакнул и возложил воображаемый венок к могилке очередной похищенной начальником вещицы. Твердо пообещав себе не покупать больше ничего, кроме спичек, он попытался заняться своими непосредственными обязанностями, но ему опять помешали. Не успел босс скрыться за дверью своего кабинета, как в комнату проникла давняя студенческая подруга Виктора — несравненная Элеонора.

Она просунула свою заостренную мордочку между носом Виктора и монитором:

— Витя, ты едешь в Москву? — елейным голосом поинтересовалась Элька.

И откуда она всё знала? Виктор мог поклясться, что пятнадцать минут назад сам шеф ничего не ведал о предстоящей командировке. Он придумал ее только что, когда просматривал финансовые отчеты за прошлый месяц.

— Да, еду, — пробурчал Витя, недовольный тем, что его в очередной раз отвлекли от увлекательного поиска ошибок в учетных ведомостях. Ему казалось: вот-вот он поймает нестыковку, и все цифры в таблицах встанут на свои места, но одно исправление тянуло за собой хвост из дюжины изменений, и окончательный результат всё дальше уходил от реальности и здравого смысла.

— Мне очень нужно в Москву, — вкрадчиво сказала Элеонора, а ее губы переместились к уху Виктора. Он даже почувствовал их слабое прикосновение к своей коже.

С трудом вырвавшись из пут опасного очарования, он огрызнулся:

— Что ты там забыла? По мне — век бы не видеть Первопрестольной. Бегаешь там, как ошпаренный, и никуда не успеваешь. — Виктор яростно защелкал «мышкой», словно надеялся отогнать этими звуками свою назойливую подругу. Ящик с омолаживающим кремом никак не находился. Десять кило косметики испарилось и из компьютера, и из учетных ведомостей.

— Понимаешь, у меня там есть очень важное интимное дело. — Элька была настойчива.

— Это теперь так называется?

— Иди ты к чукчам! — возмутилась она, поняв, что сбить Виктора с толку своими чарами у нее, как всегда, не получилось. Недолго думая, она перешла в лобовую атаку: — Хочу в Москву! Муж достал! Он настоящее животное!

— Хорошо. — Подленькая идея посетила светлую голову Виктора.

— Не вижу ничего хорошего!

— Я не про то. Найдешь, куда делась коробка с кремом, — поговорю с шефом.

— Это шантаж? — обрадовалась Элька.

— Он самый.

— Давай бумаги. — Она схватила исчирканные карандашом накладные и испарилась из комнаты, оставив Виктора наедине с компьютером, который немедленно был использован для незамысловатой игры.

Не успел Витя разложить и двух пасьянсов, как неугомонная леди уже вернулась.

— Блин, я всё выяснила. — Она положила перед Виктором листок бумаги, исписанный торопливым неразборчивым почерком. Способность к каллиграфическому письму не относилась к Элькиным талантам.

— Элеонора Львовна!