Мудрец - Брайан Макферсон

ГЛАВА 1

Ошеломленные жители Паучьего города, задрав головы и толкаясь, в ночных рубахах торопливо высыпали наружу из своих тесных жилищ. В домах никто из людей не хотел оставаться, всех мгновенно охватила дрожь радостного возбуждения.

Да и немудрено!

Кто смог бы спокойно валяться в душной комнате на кровати, когда черное небо над городом внезапно разродилось невиданным, фантастически красивым зрелищем — космическим фейерверком!

В один момент десятки, сотни, тысячи ярких огней безмолвно вспыхнули на черном бархатном пологе небосклона и испещрили бездонную галактическую тьму серебряными нитями.

Гигантские извилистые линии загорались над всклокоченными головами полуодетых жителей, иллюминирующие лучи пересекались на небе, протягивались бесчисленными сверкающими дугами, взмывали полукольцами и обрушивались вниз стремительными меркнущими зигзагами.

Бурлящие ночные улицы освещались отовсюду.

Неверный приглушенный свет то и дело выхватывал из тьмы прямоугольные силуэты многоэтажных зданий, опутанных толстыми жгутами гигантской паутины.

Казалось, что сам город ожил и пришел в движение, — в сполохах небесного пламени тени каменных башен-великанов с удивительной легкостью накренялись и перемещались по мостовым. Колоссальные тени двигались в разных направлениях, гуляя вверх и вниз, как качели, точно играя в прятки друг с другом.

Запруженные народом улицы и площади гудели, почти каждую минуту взрываясь громкими воплями.

Сверху из темноты им вторили восторженными криками горожане, собравшиеся на крышах небоскребов. Счастливцы, успевшие вовремя прорваться на смотровые площадки, толпились на вершинах бетонных утесов и особенно бурно откликались на необычный небесный спектакль.

Со стороны могло показаться, что Город отмечает какой-то крупный всенародный праздник.

Людей неожиданно объединила нарастающая беспричинная эйфория, сон пропал, все радовались и ликовали.

Радостное волнение пьянило, разливая в воздухе чувство беззаботной легкости.

Фейерверк начался неожиданно, люди стремительно выскакивали из домов, не успевая переодеться, но никто и не стеснялся своих пижам и ночных туник.

Напротив, вскоре первое смущение прошло и спальные наряды придавали этой необычной ночи оттенок веселой карнавальности, приметы эдакого бесшабашного, развеселого маскарада.

Беззубые старцы с важностью прогуливались в остроконечных колпаках и косынках, прикрывавших полысевшие, облетевшие головы, а молодежь… молодежь резвилась больше всех!

Возбужденные юноши с пылающими взорами кружили по запруженным улицам и набережным в поисках своих полуодетых подружек.

Разрумянившиеся девушки в легких полупрозрачных туниках сбивались в стайки, со звонким смехом одергивая короткие подолы, поднимаемые проказливым жарким ветром и прикрывая ладонями глубокие вырезы на груди.

Со временем небесный фейерверк прекратился, над Паучьим городом снова нависло черное небо, как и прежде пронизанное алмазными россыпями мерцающих созвездий.

Только взбудораженные жители вовсе не торопились сразу возвращаться в свои жилища. В руках взрослых мужчин уже вовсю замелькали невесть откуда взявшиеся кувшины с хмельным медом, кое-где зазвучала музыка, и оживленный гомон в разных местах то и дело оборачивался нестройными мелодиями песен.

Лишь маленькие дети и старики потянулись в свои кровати, все остальные даже не думали вернуться, а предпочли продолжить неожиданный праздник.

Веселье во всех районах обещало растянуться до утра. Вспыхнули дрожащие языки смоляных креозотовых факелов, из подвалов появлялись все новые и новые кувшины. Обитатели Города горячились, шумели, кричали и громко хохотали при том, что никто из них не смог бы сказать: что, собственно, происходило совсем недавно? Почему после этих причудливых всполохов на сердце стало так легко и радостно?

Хотя подобные вопросы в тот момент даже не приходили никому в голову. Все разгуливали по мостовым, пели и танцевали в спальных нарядах, в глубине души считая, что все происходящее кругом — лишь сон, волшебный сон в летнюю ночь.

Мало кто знал, что на свете существует только один человек, способный объяснить тайну небесного полыхавшего горнила, — Найл, глава Совета Свободных людей.

Когда нежданный карнавал уже вовсю бушевал на улицах Города, устало бредущий Найл столкнулся среди бурлящего веселья с возбужденным Симеоном.

Судя по всему, пожилой медик находился в самом прекрасном расположении духа — глаза его оживленно блестели хмельным медом, всклокоченная борода торчала в разные стороны, а из легкой спальной туники, распахнутой на груди, вылезали пучки густой седой шерсти.

— Ты видел это чудо? — энергично спросил врач. Какая красотища!

— Где? О чем это ты? — утомленно спросил Найл.

— Где ты был? Неужели ты все пропустил? — гулко захохотал Симеон. Где же ты был, скажи?!

— Работал… — тихо ответил Найл и пожал плечами.

— Как тебе не стыдно! — жизнерадостно закричал его неуемный друг. Со своей работой ты все пропустишь в жизни! Ты ничего не увидишь, и жизнь пройдет стороной!

— Что же, значит этого не миновать… — обреченно согласился Найл и тихо, едва слышно добавил: — Хотя я мог бы тебе объяснить кое-что…

Но он не спешил рассказывать все, не торопился просто потому, что устал.

Действительно, Найл смертельно, безумно устал и не находил в себе сил даже на простую улыбку, хотя и его переполняла первобытная радость. Он заснул сном измученного человека, и только он не веселился в эту ночь, хотя единственный из всех жителей знал разгадку фантастического фейерверка.

Лишь он отдавал себе отчет в том, что если бы этой ночью небо не осветилось бы причудливыми огнями, то вскоре прекратилась бы жизнь!

Жизнь оборвалась бы не только на улицах Паучьего Города, но и во всем остальном мире…

Сотни, тысячи, десятки тысяч огней и сверкающих нитей, повисших в ночной тьме и так порадовавших горожан, на самом деле были полыхающими осколками кометы, получившей в свое время грозное имя Харибда.

Восхищенные обыватели, с любопытством задирая головы, на самом деле наблюдали гибель огромного небесного тела размером с Джомолунгму, имевшего около семи миль в диаметре и еще недавно летевшего прямо к Земле с невероятной скоростью пятьдесят миль в секунду.

«Раз… два… три…» — порой отмерял Найл про себя роковые мгновения.

Он с холодным ужасом пытался представить себе, что только за этот ничтожный отрезок времени космическое чудовище успевало проскочить сто пятьдесят миль в ледяном холоде по направлению к Солнечной системе и на сто пятьдесят миль приблизиться к его городу. Если бы траектория движения Харибды все-таки пересеклась бы с траекторией «голубой» планеты, возник бы эффект лавинного истребления.