Штамм «Андромеда» - Майкл Крайтон

ПРЕДИСЛОВИЕ

Книга Майкла Крайтона — это рассказ о тех американцах, которые изучают внеземные формы жизни, чтобы эффективнее истреблять земные. Рассказ о том, как пять запусков по сверхсекретной программе «Скуп» не дали результатов, а спутник «Скуп-6» доставил на Землю довольно безвредные микроорганизмы, способные вызвать лишь легкое недомогание у кур. И о том, наконец, как «Скуп-7» «поймал» нечто весьма существенное, нечто похожее на иззубренную черную песчинку с зелеными вкраплениями, некую неведомую жизнь, размножавшуюся шестигранными дольками, от которых кровь в жилах людей мгновенно свертывалась, превращаясь в черно-красную губчатую массу. В сверхсекретной лаборатории «Лесной пожар» эту внеземную жизнь закодировали как штамм «Андромеда», но первыми с ней познакомились жители крохотного аризонского поселка Пидмонт, не подозревавшие о хитроумной программе «Скуп». Страшной молниеносной смертью заплатили они за «удачу» ученых…

Впрочем, зачем лишать читателя законного права самому проследить за фабулой? Надеюсь, он сочтет книгу Крайтона интересной.

Майкл Крайтон — молодой американец, медик по профессии. Он впервые пробует силы в литературе. Задачу свою он формулирует довольно дипломатично: «Общественность должна знать, как возникают научные кризисы и как они разрешаются». Книга вышла в Нью-Йорке в середине 1969 года, а фантастическое событие, происшедшее в Пидмонте, автор датирует февралем 1967 года. Странная фантастика, опрокинутая в прошлое. Странный, но не случайный прием. Крайтон полагает, что так ему легче выполнить свою задачу.

Он как бы уверяет читателя, что, поскольку речь идет о мире секретных экспериментов, его фантазия может перекликаться с реальностью сегодняшнего, а может быть, и вчерашнего дня. В самом деле, можно ли поручиться, что «научные кризисы», подобные описанному в этой книге, нереальны?

Время от времени кое-какие секреты просачиваются в печать, и оторопелая общественность вдруг узнает — из газетных репортажей, а не из фантастических повестей — об ученых — изобретателях новых видов смерти.

Вот что случилось, например, не в феврале 67-го, а в марте 68 года, не в аризонском поселке Пидмонт, а в скотоводческих долинах Скалл-Велли и Раш-Велли, штат Юта, не в фантастическом романе, а в реальной жизни. Начался массовый необъяснимый падеж овец — шесть тысяч голов за четыре дня. Ветеринары, срочно занявшиеся прививками, обнаружили, что их вакцина абсолютно неэффективна. Овцеводы были в панике. Газеты в городе Солт-Лейк-Сити недоуменно писали о том, что «овцы чем-то отравились». Что же вскрылось в конце концов? Овцы были отравлены совершенно реальным веществом — нервно-паралитическим газом «YX». В нескольких десятках миль от мирных долин, где паслись овцы, расположен полигон Дагуэй — главный в США центр испытаний химического и биологического оружия. Миллион засекреченных акров среди безжизненной пустыни. Там-то, испытывая две новые установки для распыления газа под высоким давлением, 13 марта 1968 года в 17 часов 30 минут реактивный самолет развеял 320 галлонов газа «YX». Подвел сильный западный ветер — овцы превратились в подопытных кроликов. Испытания эти получили скандальную огласку, которой, конечно, не желал Пентагон. Американская общественность была взволнована и возмущена этой неприглядной историей.

«Научный кризис» на полигоне Дагуэй был разрешен: Пентагон выплатил овцеводам компенсацию. Но полигон-то остался. Просто на несколько дней был приподнят лишь краешек того огромного, поистине железного занавеса, за которым в строжайшей тайне ведутся военные приготовления. Занавес был приподнят и тут же быстро опущен. А затопление в Атлантическом океане в августе 1970 года на расстоянии трехсот миль от побережья Флориды 418 бетонных «гробов» с нервно-паралитическим газом, которое возмутило мировую общественность?

Я говорю об этом, чтобы подвести читателя к одной мысли: для рассказа о поистине фантастических событиях американцу Майклу Крайтону не так уж нужен дар воображения. Его фантастика часто сливается с реальной жизнью, с фактами подготовки Пентагона к химической и биологической войне. Даже программу «Скуп» рискованно отнести к чистому вымыслу, потому что есть в США спутники серии «Биос», которые, как утверждает зарубежная печать, имеют отношение к биологической войне.

«Характерная особенность всех без исключения кризисов — их предвидимость в ретроспективе», — какая глубокая и невеселая ирония заключена в словах ученого Альфреда Покрана, которого цитирует Майкл Крайтон. Мертвым овцам долины Скалл-Велли не дано оценить эту иронию. Но живым людям не лишне знать, какие новые опасности могут их подстерегать. Книга «Штамм „Андромеда“» побуждает встревожиться и задуматься, служит полезным напоминанием о неуемной активности охотников за смертью.

По неопытности, а также, надо думать, и ради рекламу Крайтон назвал свою книгу романом, подставив бока литературным критикам. Однако «Штамм „Андромеда“» скорее всего — публицистическое произведение с увлекательной детективной фабулой. Характерам здесь не хватает полнокровности, ситуациям — углубленности и психологичности. Молодой ученый берет в Крайтоне верх над писателем, документалист — над художником. Он пользуется научными данными широко, а иногда и сверх меры. Впрочем, тут не только желание блеснуть эрудицией. Цитируя книги и журналы, приводя имена ученых, пересказывая суть той или иной научной проблемы, Крайтон как бы вводит читателя в мир сегодняшней науки с ее сложнейшими техническими и этическими задачами.

Как человек, занимающийся Соединенными Штатами Америки и долгое время проработавший корреспондентом в Нью-Йорке, я могу подтвердить, что Майкл Крайтон пишет с натуры, что в его книге много примет действительности, где закономерно рождение проектов, подобных проекту «Скуп». У его героев есть живые прототипы (увы, их слишком много, этих живых прототипов!). Хорошо известны американцам и места. о которых говорит Крайтон, — база ВВС Ванденберг или Форт-Детрик в штате Мэриленд — главный центр подготовки химического и биологического оружия. На страницах книги говорится о «гипотезе решающего голоса», которую в лаборатории «Лесной пожар» применяют при введении в действие «устройства ядерной самоликвидации» или о некоем «индексе дееспособности» при принятии решении, который у холостяков равен 0,824, а у женатых всего лишь 0,348. Фантазия? Предположим, что автором выдумана лаборатория «Лесной пожар», где пятеро ученых должны быстро разгадать повадки смертоносной внеземной жизни. Но подобные лаборатории существуют, в чем американцы могли убедиться при сенсационных обстоятельствах, — рассматривая на экранах телевизоров карантинные камеры экипажа «Аполлон-11», вернувшегося с Луны. Я бывал в Гудзоновском институте стратегических исследований, который упоминается в книге, и нимало не удивлюсь, если среди многочисленных его разработок найдется и разработка «индекса дееспособности», отдающая лавры суперменов холостякам.

Герои книги Крайтона — по большей части ученые, но ученые особого рода, связанные с генералами. Надо ли говорить, что это тоже не выдумано? Это отражает типичнейшее и опаснейшее явление военизации, или «пентагонизации», науки. Для нашего слуха уже привычно понятие «военно-промышленного комплекса» — этого синонима американского милитаризма, страшного своей чудовищной материальностью и неискоренимостью. Однако сам по себе термин этот не совсем точен. В Америке все чаще говорят о военно-промышленно-научном комплексе. Об альянсе, в котором участвуют не только милитаристы в униформе и фабриканты оружия, но и тысячи ученых.