?Погранец?. Зеленые фуражки - Юрий Корчевский

* * *

Не бери с собой на войну белый флаг.

Деда Василия Федор уважал, да что там – любил. По мере возможности он навещал его, хотя добираться до дачи было неудобно: сначала электричкой, потом автобусом, и в конце – еще полчаса пешком. Зато дача была расположена вдали от городов, воздух чистейший; рядом речка с чистой водой, в которой водились раки. И с грядки все можно есть, не опасаясь отравиться химикатами.

Стар уже дед, восемьдесят шесть ему, но держится молодцом. Конечно, после смерти бабушки сдал немного, но еще сам себя обихаживает.

– Я старый вояка, меня Гитлер не сломал! – торжественно заявлял он и поднимал вверх кулак.

В свое время дед окончил школу пограничной охраны и войск ОГПУ, которая была в Москве. Служил на погранзаставе, охранял западные рубежи Родины, потом воевал. О службе, особенно в военное лихолетье, рассказывал неохотно, видимо, воспоминания были тяжелыми.

После окончания школы Федор поступил в это же учебное заведение, правда, оно неоднократно меняло свое название. То оно было Московским военно-техническим училищем НКВД имени В.Р. Менжинского, то Московское пограничное училище МГБ СССР, то Московское Высшее пограничное командное Краснознаменное училище КГБ СССР имени Моссовета. Теперь же оно именовалось Московским пограничным институтом ФСБ Российской Федерации. Окончил по специализации «оперативно-разыскная деятельность оперативных подразделений погранорганов». Сразу после выпускного заехал к родителям, похвастал дипломом и формой с лейтенантскими погонами. Впереди месяц отдыха – и на службу, первую после выпуска.

К деду поехал – пусть порадуется за внука, все же преемственность поколений. Не служи дед в своей молодости погранцом, и еще неизвестно, какую специальность выбрал бы Федор после школы.

Дед Василий на радостях прослезился. Охлопал Федора по плечам, кругом обошел:

– Наша фуражка, с зеленым околышем!.. Как в моей молодости… Да ты проходи в дом, внучек, это событие отметить надо!

– Дед, так тебе же нельзя!

– Фронтовые сто грамм наливочки собственного изготовления не повредят!

По-военному быстро дед собрал на стол. Закуска немудрящая: огурцы, помидоры, редиска, черный хлеб, селедка, и в центре всего этого – графин с наливкой.

Славно посидели! Дед о начале своей службы на заставе вспоминал – служить он в 1938 году начал. Для пограничников – сложное время. После подписания пакта Молотова – Риббентропа о ненападении СССР присоединил к себе западные области Украины и Белоруссии, ввел войска в Прибалтику. В срочном порядке пришлось обустраивать новые заставы, границу. А ведь граница – это не только контрольно-следовая полоса, но и телефонные линии, агентура из местных, и много чего специфического.

И армии пришлось туго. Старые укрепрайоны вдоль границы забросили, стали снимать вооружение, вывозить боеприпасы, продовольствие, медикаменты. В дальнейшем, в сорок первом году, такая непродуманность действий сыграла плохую роль.

Спать они улеглись поздно, поскольку проговорили до полуночи. Но говорил в основном дед, Федор слушал. Если до учебы ему было просто интересно, то теперь кое-что из услышанного он мотал на ус, особенно по части агентурной работы – на границе без помощников из местных никак нельзя. Появился незнакомец в селе – а агентура уж сообщила.

В большинстве случаев при проверке оказывалось – командированный или гость, к родне приехал. Но попадались лица нежелательные, стремившиеся перейти границу. Таких задерживали и передавали в территориальные органы НКВД.

Утром Федор проснулся в шесть тридцать утра, как привык в училище. Дед уже копошился на огороде.

– Вот, крыжовника набрал лукошко. Ты попробуй… Вкусный, спелый, в городе такого не купишь.

Крыжовник и в самом деле оказался вкусным.

– Дед, ты скажи, чем тебе помочь? Может, грядки вскопать или забор поправить? Мне теперь отпуск только через год дадут…

– Какие грядки? Не осень ведь, на всех грядках растет что-нибудь. А впрочем… Полезай на чердак, там хлама за многие годы накопилось много. Разберем с тобой, что-то в мусор отправим.

Федор натянул старый спортивный костюм и по шаткой лестнице полез на чердак. Действительно, половина чердака была забита старьем. Старая швейная машинка, ящики со старыми, еще послевоенными книгами – Горький, Казакевич, Шолохов. Здесь же Федор нашел связку старых писем, фотоальбомы – все было покрыто пылью в палец толщиной.

Все, что он нашел, Федор спустил вниз: пусть дед решает, что нужно оставить, а что – отправить в мусорный бак.

В самом дальнем углу чердака обнаружился коричневый фибровый чемодан без ручки, перетянутый ремнем. И его Федор спустил вниз. Обвел глазами чердак: вот теперь порядок!

У лестницы сидел дед, перебирая находки.

– А это что за чемодан? – Федор расстегнул ремни и откинул крышку.

– Что-то я не припомню… – растерянно протянул дед.

В чемоданчике оказалась старая форма. Выцветшая уже, без погон, с петлицами, на которых было два кубика.

Когда Федор расправил гимнастерку, дед поднялся со ступеньки:

– Так это же моя! Точно! В сорок втором на побывку приходил… Вишь, потрепана форма, так я на базаре за бутылку водки почти новую выменял, а эту оставил. Это ж сколько годков минуло?

Глаза у деда молодо заблестели.

– Я тогда салажонком был – ну, как ты сейчас. Ну-ка, ну-ка, надень, посмотрим…

А чего же не надеть? Правда, форма была пыльной слегка, и Федор гимнастерку вытряс и брюки-галифе. Подняв облако пыли, прочихался.

И фуражка приплюснута. Зеленый верх выцвел, в пятнах весь.

Федор прошел в дом, переоделся. Форма пришлась впору.

Он подошел к зеркалу, посмотрелся в него. Смешно: в форме, ремнем перетянут, в фуражке – и босиком.

Федор не поленился, натянул носки и обулся в свои сапоги. Вот теперь другое дело! Из зеркала на него смотрел его вылитый дед – такой, каким он был на старом черно-белом, уже слегка помутневшем снимке.

Федор вышел из дома и направился к деду – покрасоваться перед ним, но того не было. И вокруг дома что-то неуловимым образом изменилось. Почудилось Федору, что деревья вроде бы ниже стали, и растут почему-то не на своих местах. Впрочем, он к ним по приезде особенно и не приглядывался.

Из-за забора его окликнул сосед:

– Василий, ты чего это вырядился? Или на службу собрался?

Федор понимал, что сосед ошибается, что он не Василий, а Федор, внук Василия. Подслеповат сосед, обознался. Ну что ж, бывает. Но уж коли маскарад получился классный, то почему бы не полицедействовать?