Магистраль Вечности - Клиффорд Саймак

Поздний Саймак: в осенней вселенной в поисках Бога

1

В 1971 году Клиффорд Дональд Саймак опубликовал рассказ «Земля осенняя» о безработном инженере, у которого не осталось в этом мире никаких привязанностей. Возможно, поэтому герой выпадает из времени. Сначала он заглядывает в будущее – и видит там ядерную войну; потом приходит в деревню, где каждый день похож на вчерашний и завтрашний, где каждую ночь восходит полная луна, где царит вечная осень.

Когда Саймак писал этот рассказ, ему было 67 лет, и он, конечно, чувствовал старость. Собственно, «Земля осенняя», несмотря на молодого героя, – рассказ о старости, типичный для позднего Саймака: изощренная проза, сложная композиция, тонкий психологизм, и при этом – ноль объяснений. Нам не сообщается, отчего герой видит будущее, и кто такой Молочник, заботящийся о жителях деревни, и что это за деревня. Есть только намеки, размытые, как сам Молочник, «то ли человек, то ли призрак». Может, мир ждет катастрофа – и добрые инопланетяне спасают отчаявшихся, а Молочник – робот, призванный заботиться о людях? Или же герой мертв, а деревня – это преддверие потусторонней жизни, в котором души отдыхают, прежде чем двинуться дальше? Так или иначе, это рассказ о вечной осени, традиционно означающей старость – сумерки жизни, ожидание перехода в незнаемое, время, может быть, итогов, но уж точно не перемен.

Велико искушение сказать, что мир позднего Саймака, а точнее, миры – он часто писал о времени как о не имеющей начала и конца череде миров, «тянущейся в прошлое и в будущее, хотя нет ни прошлого, ни будущего», – это именно такая осенняя вселенная: безбурная, повторяющаяся, возвращающая читателя к прежним темам, образам, героям. Примерно так о Саймаке чаще всего и говорили: в пожилом возрасте он обыгрывал в книгах то, о чем писал в зрелости. Множественность реальностей, пастораль Среднего Запада, путешествия во времени, разумные роботы, больше похожие на людей, чем сами люди… Добавилась разве что тема религии, но, если хорошенько поискать, она обнаружится и в более ранних текстах. Ничего нового – а значит, и читать то, что Саймак писал в 1970-е и 1980-е, не столь уж обязательно.

Вряд ли можно ошибиться больше. Вероятно, критики – среди них Джон Клют, написавший статью о Саймаке в своей глобальной «Энциклопедии НФ», – отчасти и правы, но вопрос ведь в том, что именно доказывал и показывал Саймак через похожие темы и образы. Да, сегодня Саймак на Западе непопулярен, но так было не всегда. Пока фантаст был жив, он прекрасно чувствовал себя на литературном рынке, хотя конкурировал в основном с куда более молодыми людьми. Его рассказы, включая «Землю осеннюю», номинировали на главную премию англоязычной фантастики «Хьюго». В 1977 году по решению Ассоциации писателей-фантастов Америки Саймак стал третьим после Роберта Хайнлайна и Джека Уильямсона Грандмастером. В начале 1980-х 77-летний (!) фантаст кроме номинации на «Хьюго» своего романа «Проект “Ватикан”» получил главные премии («Хьюго», «Небьюла», «Локус», «Аналог») за рассказ «Грот танцующих оленей», написанный на банальную, казалось бы, тему бессмертия, развернутую под очень неожиданным углом.

Может, дело в том, что у всякого писателя есть свой литературный возраст, и у Саймака – единственного из фантастов первого ряда – это не молодость и не зрелость. «О стариках я писал в молодости, – говорил он в 1980 году. – Странно, но когда я был молодым, во мне глубоко сидело почтение к старости. Мне не казалось, что старость – это что-то ужасное… Теперь мне 75 лет, и я вижу, что старость не так плоха! Это лучшее время жизни…»

2

Саймак вообще был писателем поздним: первый, незрелый роман «Космические инженеры» написал в 34 года, серьезные книги, включая замечательный «Город», стал издавать, когда ему было под пятьдесят. А главное, он всегда, что в молодости, что в старости, тяготел к описанию «земель осенних», к пасторалям и элегиям. Осенние интонации различимы уже в рассказах 1930-х и 1940-х, а начиная с «Города», «Кольца вокруг солнца», «Нет ничего проще времени» они начинают доминировать.

Поэтому, быть может, поздний Саймак – это лучший Саймак. Сам он, во всяком случае, думал именно так. Его считали фантастом золотого века (конец 1930-х – начало 1950-х), но он ту эпоху не любил и ощущал себя писателем современным. Как писатель Саймак и не думал замыкаться в прошлых достижениях: когда в середине 1970-х Гарри Гаррисон попросил его принять участие в антологии памяти лучшего редактора золотого века Джона Кэмпбелла и дописать главу к «Городу», он впервые за полтора десятка лет перечитал роман – и ужаснулся:

«Мне захотелось вернуться в прошлое и его переписать. Это книга сырая и незрелая, в ней нет искусности, нет мастерства, которое прибавляется с каждым новым романом. Я знаю, что если бы переписал “Город”, книга стала бы куда лучше, искуснее, – но дух ее был бы утрачен безвозвратно… Писатели развиваются и меняются, это неизбежно. Смещаются взгляды, трансфомируются идеи, разнообразятся и переоцениваются ценности… То, что было важно 20 лет назад, сегодня уже не важно. Сегодня важнее нечто совсем иное».

Что было важно для Саймака в эти поздние, осенние годы?

Его жизнь как была, так и осталась кошмаром биографа: в ней словно ничего не происходило, разве что в 1976 году Саймак завершил многолетнюю карьеру журналиста, уволился из газеты «Миннеаполис Сандэй Трибьюн» и стал фантастом-пенсионером. Он всё так же жил в Миннеаполисе с семьей – супругой Агнес (урожденной Кухенберг; он называл ее Кэй) и двумя детьми. Рыбачил «ленивым способом – я лежу в лодке и жду, пока рыбы ко мне подплывут», коллекционировал марки, играл в шахматы, выращивал розы, много читал. Сочинять, как и раньше, он старался каждый день, хотя получалось не всегда: «Я сажусь за стол, и если ничего не придумывается в течение 15–20 минут, считаю, что день плохой, и встаю из-за стола».

В 1983 году эмфизема и лейкемия заставили Саймака отказаться от сочинительства. Ухудшилось и здоровье жены: Кэй страдала от артрита, и Саймак постепенно взял на себя заботы по дому. В сентябре 1984 года у его жены случился удар, и семья вынуждена были поместить ее в дом призрения; в декабре 1985 года она умерла. Саймак всегда говорил, что если Кэй уйдет раньше него, причин жить не останется, – неслучайно в посвящении к роману «Снова и снова» сказано, что без жены он не написал бы ни строчки. Тем не менее в 1986 году Саймак выпустил еще один, самый последний свой роман – «Магистраль Вечности». Он умер 25 апреля 1988 года во сне.

В те дни он сочинял очередной фантастический рассказ, который так и не закончил.

3

Работоспособности фантаста завидовал сам Хайнлайн: с 1970-го по 1986 год Саймак выпустил 15 довольно разных романов. Сидеть на освоенных территориях ему было неинтересно, он предпочитал дикий фронтир. Уже в «Заповеднике гоблинов» (1968) Саймак совершил успешный набег на территорию фэнтези, жанра, который переживал тогда невероятный расцвет. Правда, «Заповедник» – «сайенс-фэнтези», все его сказочные герои (кроме Духа) оказываются пришельцами, как и в «Зачарованном паломничестве» (1975), и в «Братстве Талисмана» (1978). Но «научная» компонента в этих книгах убывает, а в последнем фэнтезийном романе, «В логове нечисти» (1982), и вовсе сходит на нет.