Превосходство Воплощенного. Том 4 - Дмитрий Ра Страница 35

Элеонора фыркает, но ничего не говорит. Она, как и я, поняла, что нужно делать.

* * *

Морозный воздух приятно холодит легкие. Дыхание легкое, размеренное. На спине я несу Элеонору и почти не чувствую ее веса. Мы с ней и Стасом бежим вглубь леса, подальше от кипиша. Патрик остался в школе, под палатой Севы.

Свалить было просто. Все стражи заняты белЯчьим бунтом и нарушителями.

В голове я отсчитываю секунды. Четыре, три, два, один…

— Подрывай.

— Слушаюсь, мой господин, — надменно шепчет мне на ухо Элеонора и добавляет томно, с лёгким постаныванием: — Ба-а-а-б-а-а-а-х-х-х-х…

За спиной гремит взрыв. Пузыри Элеоноры подорвали потолок над палатой. Если мы все верно рассчитали, то он тупо рухнет на этаж ниже. Разумеется, выживаемость Севы при таких обстоятельствам под большим вопросом. Разрушить без последствий бетонный блок, прошитый арматурой, не получится.

— Долго еще?! — тяжело дышит Стас позади меня. Ему тяжело бежать — он не скоростник.

Я не отвечаю. Склеп, который я давно считал своим, показался. Найти его оказалось тяжеловато. Снегопад занес местность.

Откапываем металлическую дверь голыми руками. Вбиваю код на панели, и она лениво открывается. Заходим внутрь. Пахнет затхлостью и бензином. Так себе убежище, если кто-то решит воспользоваться моей же ловушкой.

Закрываю за собой дверь.

— Первый раз в склепе, — осматривается Стас. — А чем тут воняет? Соляркой? Киба?..

— Не переживай, быстро не сгорим. Скорее задохнемся. Глянь…

Стас смотрит туда, куда я киваю. Вдоль лестницы, по бокам, утрамбованы сухой трут с торфом. Часть горючего испарилась, но поджечь это дело ещё легко. Если закрыть дверь и пульнуть сюда пару искр, то все это начнет разгораться, тлеть и дымиться. И если ты не газообразный одаренный, то смерть от удушения наступит очень быстро. К счастью, у нас есть Элеонора и скрытый подвал, где я когда-то нашел сушеный палец — там гореть нечему.

Спускаемся, доходим до входа в подвал под шатающейся плиткой и…

Слышу…

Похоже, Патрик справился. Я слышу, как он бежит по лесу в нашу сторону. Когда прогремел взрыв, он должен был воспользоваться своей направленностью в скорости, забрать то, что останется от Севы и что есть мочи бежать в сторону склепа. Уж не знаю, как добывается костный мозг в такой ситуации, но Патрик пообещал, что проблем не возникнет. Мол, у него для этого есть всё, что нужно.

Если всё прошло гладко, то преследований за ним не будет. Стражи заняты беляками и гадами. А мы получим пазл.

Насмешливый шепот Элеоноры приятно греет ухо:

— Может, отпустите меня, мой господин? В эту дыру мы вместе не пролезем…

Слышу…

— Патрика преследуют.

Стас заметно нервничает:

— Стражи?

— Вряд ли. Один человек. Быстрый. Быстрее Патрика. Он не успеет… Нужно помочь.

Элеонора отряхивается, тяжело стоит на нерабочих ногах:

— Уверен? Может, подождем?

Стас разгорается:

— Что ты несешь? Патрик твой…

— Кто он мой, мальчик? — перебивает Элеонора. — Хозяин? Господин? Соклановец?

— Достаточно, — тихо встреваю я. — Стас, ты со мной. Элеонора, жди тут.

— Еще чего. Ты за кого меня держишь?

* * *

Как так получилось? Только что мы прятались в склепе, а сейчас бежим обратно — выручать Патрика. С другой стороны, это правильное решение. От преследователя надо избавиться. Никаких свидетелей.

Патрик показывается из-за деревьев, несется с такой скоростью, что его тяжело разглядеть. Он ранен. Его левая рука истекает кровь, обессиленно висит. Правой он прижимает к груди небольшую сумку.

Еще через мгновение за ним показывается мужчина обтянутый чёрной кожаной одеждой. Кажется, что это комбинезон, но нет… Это однородный материал. Скорее всего, кожа. Такие костюмы удобно пропитывать суммой. И если предметник, который это сделал сильный, а я в этом не сомневаюсь, то этот гад сможет пережить залп из артиллерии, находясь в эпицентре поражения.

Именно поэтому войны после Новой Смуты изменились из технологических на «магические». Одаренные рождаются бесплатно, а построить танк, обслужить его, заправить, произвести многомиллионные заряды — очень дорогое удовольствие. Особенно в условиях, когда треть мира — радиоактивные пустоши. А из-за изменения климата и атмосферы Земли, все высокоточные ракеты потеряли свою актуальность. Они просто отказываются слушаться и падают на головы своих же солдат.

Я изучал новую историю. Поначалу одаренные с запечатанным сосудом суммы не казались такой великой силой и не могли заменить оружие прошлого. Но чуть позже стали случаться странные события, полностью переписавшие военные стратегии.

Например. Грамотный одаренный в тылу врага с предметной направленностью жидкого может изменить свойства топлива, и сотни танков просто не тронутся с места. И это в лучшем случае. В худшем, танк разорвет, когда его попытаются завести. Тоже самое касается и обычного пороха в огнестрелах. Не сосчитать, сколько было диверсий с боеприпасами. Да и какой толк от огнестрела в настоящей войне одаренных? Никто из них не полезет под пули без защиты. А те, кто полезет, смогут себя защитить и обернут оружие лишенных против них самих.

В общем, старые методы войны еще используются, но очень выборочно и осторожно. Потому что это крайне дорого, опасно и эффективно лишь в очень ограниченных ситуациях. В любой момент обычная материя может изменить свои свойства и обернуться против тебя. Лишенные снайперы могут выжидать, когда из окопа вылезет какой-нибудь зельевар? Танк обстреляет города лишённых? Возможно. Но для этого нужно рискнуть своей шкурой. Потому что толщи металла не спасут от одаренных.

Единственное оружие, которое осталось из прошлого и действительно эффективное — ядерное. Но им нельзя воспользоваться, как раньше. Ракеты сойдут с ума на высоте более пятидесяти метров над землей. Их можно сдетонировать только на месте. И это огромная сложность. В Москву так просто не завести ядерную боеголовку, спрятав в грузовике с арбузами.

Все эти мысли секундой мелькают в голове.

Первой реагирует Элеонора. Она отталкивается от меня руками, падает, кричит:

— Ребятки, в сторону! Это слишком крупная рыбка для вас!

Элеонора смотрит на меня взглядом, которые мне очень не нравится. Она слегка приподнимает уголки губ и вскидывает руки. Всей кожей чувствую, как сумма вырывается из нее. Под ногами вздрагивает. Промёрзшая земля оживает, ее вырывает кусками, разрывает на мелкие части.

Мне тяжело поверить, в то, что происходит. Это совсем не обычная земляная стена, которую я уже видел от Элеоноры на отработках.

Хоть я и знаю, что сумма — это ограниченная версия Эфира, но, чтобы эти два вида магии были настолько схожи…