Превосходство Воплощенного. Том 4 - Дмитрий Ра Страница 40

А еще… Небольшая полянка, где Элеонора воюет с филзели, выглядит идеально. Пышные ветки над ними с трудом удерживают десятки килограмм снега. Сделать «паутину» над их головами и обрушить весь этот снегопад в один момент, раздувая со всех сторон мельницами. Получится искусственная снеговая завеса…

Идея слишком безумна, чтобы сработать… Очень много нюансов.

Но. Безумие — это одна из граней гениальности.

На подготовку уходят все нити и кунаи, кроме одного. За это время Стаса успели хорошенько отдубасить, но я с этим ничего не мог поделать. Кем-то приходится жертвовать.

Спрыгиваю с ветки.

Что ж… Пора…

Гад уже надвигается на Элеонору. Кем я буду, если мои предупреждения ничего не стоят? Нет, Элеоноре нужно помочь хотя бы для того, чтобы дать знак филзели, что с Константином Кибой нельзя шутить.

Поднимаю руку. Щелк!

Щелкаю пальцами.

Вся система заработала. Деревья натужно стонут со всех сторон, ветки хрустят. Сотни килограмм пушистого снега падают прямо на головы дерущихся.

Мельницы вокруг загудели, разгоняя ветер. Не такой сильный, но достаточный, чтобы снег тупо не оседал на земле.

Шаг, второй…

Получилось даже лучше, чем я ожидал. Видимость, как в самой глубокой бездне Варгона.

Закрываю глаза…

Слышу…

Я всё слышу…

Шаги, дыхание, сердцебиение, движение. За время, что я тут пробыл, мой слух стал острее. Давно хотел опробовать слепой метод боя.

Я должен быть быстрым. Быстрее, чем когда-либо…

* * *

Я носился вокруг полянки до неприличия долго. Несколько раз умудрился промазать по гаду — больно шустрый. А он еще и сообразил, куда я целюсь. Стал защищаться цепями.

И когда он стал отступать, то мне пришлось сблизиться с ним чуть ли не в рукопашной. Потому что если он покинет область «спецэффектов», то поймет, что это не брутальный Мастер Стихий явился по его душу.

Только подставившись, у меня получилось дотянуться до него. Попал ровно туда, куда целился. В его второй глаз. Каким бы мастером не был этот филзели, он слишком доверял своему зрению. Люди вообще ничего не могут без глаз. Становятся слепыми котятами.

А потом он побежал вперед, выкашивая и взрывая всё вокруг себя цепью. И стоит отдать ему должное — даже слепым он умудрился от меня сбежать. Сумма в моих ногах закончилась, и я уже ничего не мог поделать. Если бы продолжил — свалился бы от истощения.

Я возвращаюсь на полянку.

Стою над тяжело дышащей Элеонорой, погрызывая зубочистку.

— Я ожидал от вас большего, учитель Элеонора, — хмыкаю. — Вы даже своих учеников защитить не можете.

— Константин…

— М-м?

— Убью.

— Оставлю эту угрозу без внимания, — шире улыбаюсь я. — Так, вроде бы к нам уже спешит подмога. Как всегда вовремя. Значит со вторым они уже разобрались…

— Я… ничего не слышу… Помоги Стасу…

Какая заботливая, ну надо же. Я видел, как она трижды прикрыла Стаса. И ради чего, спрашивается? Надо было отбросить его в сторону, чтобы не мешался. Так бы исход мог оказаться лучше.

Подхожу к Стасу. Лежит на животе, но слышу ровное сердцебиение. Носочком ноги переворачиваю его, чтобы не примерз лицом к снегу. Вроде внешних повреждений нет. Так, пару сломанных костей и сотрясение.

— Киба…

Поворачиваюсь на голос Патрика.

— Живой?

— Что с… этим…

— «Это» в безопасности. А вот как сейчас нас встретят стражи неизвестно. Уверен, мы где-нибудь да засветились… Ты чего, кстати, разлегся?

— Нравится, — морщится Патрик.

— Позвоночник сломал?

— Не думаю. Что-то… перемкнуло. Болит.

Оглядываю еще раз троицу. Эх, переодеться не успели. Теперь доказывай стражам, почему ты не верблюд и что тут произошло.

Надеюсь, только, что «человек Патрика» сообразил нас не палить, если мы умудрились засветиться.

Обхожу всех, снимаю с их лиц обмотки и шапки. Объясняю Патрику и Элеоноре легенду: были на тренировках, поэтому так одеты. Они втроём решили потренироваться. Они же один клан, в конце-то концов. Дружба и взаимовыручка у них на высоте. А тут херак и филзели выбегает, удивляет их. Ну они его и отмутузили. Как и он их.

— А ты? — спрашивает Патрик.

— Мне надо получше спрятать «это». Ну и сам понимаешь, зачем мне лишний раз светиться. Я вам шкуры спас, а вы меня хоть прикроете. Все заметили, что я вас не бросил? А мог. Запомните это.

Не дожидаясь ответа и стражей, удираю прочь, перебарывая боль в ногах. Нахожу Пазл, возвращаюсь в склеп и… Используя кунай, закапываю сумку глубоко под снег и землю за самим склепом, а не внутри него.

«Хочешь спрятать хорошо — спрячь рядом с сундуком или повесь на стену».

Патрик говорил, что надо сразу положить «части» Севы в морозильник. Ну вот почти. Обратно не возвращаюсь, маскируя следы и запах. Слышу лай собак и как стражи явились на полянку.

Прислушиваюсь. Судя по всему, Патрика и Элеонору довольно грубо скручивают и ведут обратно в школу. Не церемонятся даже с медиокрисом. Вот что значит военное время.

Минут через десять становится тише. Но я все равно слышу все, что происходят за километр вокруг. Мой слух точно улучшился. Стражи прочесывают лес, но я как летучая мышь, знаю где каждый из них.

Так, а теперь нужно наведаться к моему старому доброму другу. Давно хотел поставить его на место.

* * *

Георгий Александрович выглядит не очень. Злой и уставший. Уставился в монитор. Такой беззаботный, надо же. Даже не замечает меня, прямо за его окном пятого этажа. Интересно, стекло хоть усиленное…

Тук… Тук… Тук…

Маневрируя на нитях, стучу. Смотри-ка, усилено. С недавних пор стал замечать, что чувствую вокруг слабые отголоски эфира. Точнее, суммы.

Георгий Александрович вздрагивает, резко оборачивается. Недовольно морщится, встает, открывает окно.

— Ты… — высовывает голову, смотрит вниз, наверх, на меня. — Тебе жить надоело, Константин Киба?

Интересно, он имеет в виду высоту или то, что сейчас убьет меня за такое наглое вторжение?

— У тебя есть три секунды, чтобы объясниться.

Лениво покачиваюсь за окном. Войти меня не приглашают.

— Это я устроил бунт беляков и убил Всеволода Гнушко. Разумеется, я знаю, что он пазл. И теперь их у меня, как минимум, два. А может даже три. И это только начало. Кстати, что у вас произошло? Говорят, кто-то решил с вами поиграть.

Замечательно. Давно хотел увидеть, как с этого лица спадет маска самоуверенного директора школы. Теперь передо мной обычный удивленный мужчина, моргающий, как начинающая путана перед бывалым моряком.