Охота. Я и военные преступники - Чак Судетич

Моей маме, Анджеле

Когда он перевязал меня, я уснул у него на коленях, ведь я так долго, так долго не спал… Мы оставались там до утра… Он разбудил меня и спросил:

— Куда пойдем?

— Не знаю, — ответил я.

Из показаний свидетеля О.

Дело «Обвинитель против Радослава Крштича»,

13 апреля 2000 г.

Свидетель был ранен во время расправы Сребренице, выполз из-под груды мертвых тел и убежал еще с одним выжившим.

Во время моего первого приезда в Вашингтон, округ Колумбия, в качестве главного обвинителя международных трибуналов ООН по военным преступлениям я обратилась за помощью к одному из самых влиятельных людей мира. Дело происходило днем, в среду, в конце сентября 2000 года. В течение многих последующих лет я неоднократно обращалась к правительственным чиновникам и главам международных организаций. Мне требовалась их помощь, чтобы принудить к сотрудничеству такие несговорчивые государства, как Сербия, Хорватия и Руанда. Чиновники помогали мне в поиске доказательств, но прежде всего они способствовали задержанию беглых преступников, обвиняемых в военных преступлениях.

Место действия данной апелляции — старое здание Исполнительного управления рядом с Белым Домом. Помощник провел меня и моих сотрудников в управление. (Множество ложных декоративных колонн, вычурных карнизов и притолок — в последний раз столь тщетное усилие выразить мощь, стабильность и незыблемость я видела, прогуливаясь по Дворцу Бурбонов в центре Парижа.) Мы прошли по коридору, наши шаги отдавались гулким эхом. Затем вошли в неприметный кабинет и очутились лицом к лицу с Джорджем Тенетом, директором ЦРУ. На момент нашей встречи перед ним стоял ряд острых проблем. Саддам Хуссейн, несмотря на введение экономических санкций после вторжения Ирака в Кувейт десять лет назад и ухудшения жизни сотен тысяч иракцев, оставался у власти. Мировые цены на нефть подскочили до 35 долларов за баррель. Пройдет несколько часов после нашей встречи, и Шарон взойдет на Храмовую гору, Харам аль-Шариф, в Иерусалиме, после чего начнется вторая интифада. Возможно, Тенет уже знал, что через несколько недель толпы людей выйдут на улицы Белграда и свергнут Слободана Милошевича. В Северной Корее Ким Чен Ир по-дилетантски разыгрывал карту атомного оружия. Агенты ЦРУ гонялись за Осамой Бен Ладеном. До 11 сентября оставалось 11 месяцев.

Мне надо было переговорить с Тенетом и согласовать действия моей службы с деятельностью ЦРУ и другими разведывательными органами с целью ареста двух главных преступников мира, Радована Караджича и Ратко Младича. Кроме всего прочего, трибунал ООН обвинял их в организации осады и артобстрела Сараево, в проведении этнических чисток, вызвавших миграцию сотен тысяч людей, и в убийстве около 7500 пленных мусульман-мужчин и подростков в Сребренице. Это было самое массовое истребление мирного населения в Европе с тех пор, как всего лишь через несколько недель после окончания Второй мировой войны расстрельные бригады коммунистов ликвидировали тысячи и тысячи военнопленных, которых союзники насильно репатриировали в Югославию.

По-английски я говорила плохо. Все утро мои помощники засыпали меня вопросами, в том числе и намеренно плохо сформулированными, готовя меня к встрече. Тенет знал, что Караджич и Младич натворили в Боснии и особенно в Сребренице. Казалось, мы поняли друг друга с первых минут разговора. Я считала, что он может поделиться разведданными ЦРУ, перехватами телефонных разговоров, помочь советом и поддержать операции по задержанию… в общем, всем тем, что ускорило бы арест не только этих, но и других беглых преступников.

Тенет отметил, что Караджич напоминает ему сицилийского мафиози. Ирония судьбы, подумала я. О сицилийских гангстерах я знала не понаслышке. Тенет, широколицый американец греческого происхождения, отличался средиземноморской страстностью, властностью и другими качествами, присущими сицилийским головорезам. Но мне это в нем нравилось. Любому мастеру шпионских игр для эффективной работы нужны именно такие качества. Он уверил меня, что ЦРУ активно ведет розыск, но поймать таких, как Караджич, который никогда не говорит по телефону и не подписывает никаких документов, довольно сложно. «Я гоняюсь за этими парнями по всему миру… Для поимки Норьеги нам потребовалось неделя и 20 тысяч солдат». Тенет упомянул бен Ладена, а затем добавил: «Караджич в моем списке — первый».

Я была польщена. Главный шпион единственной сверхдержавы мира уверял нас, что его служба делает все возможное, чтобы отследить одного из наиболее разыскиваемых преступников. Полная надежд, я с легким сердцем вышла по гулкому коридору в сентябрьский день. (На этот раз колонны и карнизы действительно выражали мощь, стабильность и незыблемость.) Через несколько недель, выступая перед Советом безопасности ООН, я доложила, что по многим показателям первый год нашей работы оказался успешным. Мы сосредотачивали усилия на предъявлении обвинений высокопоставленным чиновникам, которых смогли отследить. Следственные бригады трибунала по Руанде готовили материалы для поведения судов над десятками исполнителей геноцида. Правительство Хорватии приступило к передаче документов, которые доказывали связь покойного Франьо Туджмана и других высокопоставленных хорватов с преступлениями, совершенными во время войны в Боснии и Герцеговине. Политические ветра, кажется, смещались в сторону Сербии, которая уже не будет находиться под властью Милошевича. Я полагала, что сумею разрешить проблемы следственной бригады трибунала по бывшей Югославии, получить неопровержимые доказательства, арестовать обвиняемых, осудить их, закрыть дела и перейти к решению новых задач.

Какая наивность! Я поверила, что Тенет подкрепит свои слова делами и не будет городить то, что итальянцы называют muro di gomma, то есть имитировать бурную деятельность, а по сути дела — отказать. Как часто после обращения к людям власть предержащим с неудобной для них просьбой или требованием, вас просто отфутболивают… Казалось, вы услышали то, что хотели услышать. Иногда даже создается впечатление, что ваши усилия принесли какие-то плоды.

Моя карьера началась с многократных столкновений с muro di gomma, [1]за которыми следовало сопротивление в грубой форме, а также угрозы физической расправы. Такие столкновения ждали меня во время встреч с могущественными людьми. Я наталкивалась на muro di gomma при встречах с финансистами мафии и швейцарскими банкирами и политиками, с руководителями государств, например, с Джорджем Бушем, с премьер-министрами, например, с Сильвио Берлускони. Мне устраивали muro di gomma бюрократы в правительственных учреждениях и различных департаментах ООН. В конце моей карьеры на это пошли и европейские министры иностранных дел, которые, казалось, были готовы заключить Сербию в объятия Евросоюза, хотя политические лидеры, полиция и армия Сербии укрывали тех, кто устроил хладнокровную резню военнопленных на глазах у всего мира. Мне известен только один способ разрушения muro di gomma и служения делу справедливости: упорно и последовательно проявлять свою волю.