Крайности Грузии. В поисках сокровищ Страны волков - Алексей Бобровников

Об авторе

Алексей Бобровников – журналист, автор документальных фильмов. За фильм-расследование «Вакцины: бизнес на страхе» в 2009 г. получил специальный приз международного фестиваля DetectiveFEST (проводится при поддержке ООН). В 2008 г. – победитель конкурса «Открой Украину» за лучшие телевизионные документальные фильмы в жанре социальных расследований и биографических очерков. Весной 2011 г. вышел в эфир фильм «Катынь: письма из рая», посвященный гибели польских офицеров во времена сталинского режима. Фильм был создан съемочной группой Алексея Бобровникова при поддержке и финансировании посольства Республики Польша в Украине. В 2011–2012 годах жил и работал на Кавказе, в 2013-м вернулся в Украину, где освещал военную агрессию на востоке страны и в Крыму. В 2016 году получил приз конкурса «Честь профессии» (проводится при поддержке USAID) в номинации «Лучшее раскрытие сложной темы» за цикл телевизионных сюжетов о нелегальном бизнесе на Донбассе. Проходил стажировку в агентстве Рейтер на курсах для международных корреспондентов в Бейруте.

Родился в 1979 году, в журналистике – с 1999 года.

В аэропорту ты думаешь всего о трех вещах, а именно: о паспорте, о том месте, где лежат деньги, и – почему-то – о посадочном талоне. Сама мысль о потере одного из этих атрибутов бросает в холодный пот.

Всего три предмета, но страх потерять их преследует тебя каждую секунду.

Путешественник нервно похлопывает себя по карману. Бумажник на месте, но этого недостаточно. Через секунду параноик-воздухоплаватель украдкой заглядывает вовнутрь и большим пальцем, как колоду карт, пролистывает хрустящие купюры.

Как будто здесь, среди сборища всех этих транзитных аферистов, летящих черт знает откуда и куда, находится воришка-телепат, способный обчистить тебя одним усилием мысли.

Деньги. Паспорт. Посадочный талон…

Нигде, как в аэропорту, страх потерять эти самые главные в жизни бумажки не бывает таким концентрированным.

На суше, в своем привычном ареале обитания, мы привыкли беспокоиться одновременно о тысяче вещей: о людях, счетах, светофорах, отчетах о доставке смс-сообщений, паролях, почтовых ящиках, позавчерашних неотвеченных звонках.

Здесь же, на станции «земля-воздух», тревога, мучающая путешественника, заставляет его вновь и вновь комкать в ладони посадочный талон.

Этот кошмар куда страшнее боязни авиакатастрофы. Ведь путешественник, отправляющийся в долгую дорогу, боится отнюдь не терактов и катастроф. Больше всего на свете он боится вернуться домой.

«…Ясное небо Грузии, горный воздух, тень ореховых деревьев гораздо здоровее и приятнее, чем цвет небес зелено-бледный, мшистые болота и тщедушные елки и березки большей части русских губерний».

Из Кавказского календаря за 1848 год

Не знаю, что это: другая плотность воздуха, другая формула воды? Тучи, нависшие над горами, выглядят тверже, чем обычно. Или дело в контрастности?

В Тбилиси твердо стелют облака. Значит, здесь будет мягко спать?

Забрав паспорт из рук некрасивой, но какой-то очень благородной грузинки с теплыми глазами, я отправился за багажом.

«Tbilisi. The city that loves you» – сообщается на раздвижных дверях аэропорта, к которым я толкаю тележку, груженную вещами.

Двери распахнулись перед носом.

Передо мной стоит друг.

«Я вернулся», говорю ему.

Я не говорю «приехал» – только «вернулся».

Когда-то, счастливый и беззаботный, я приезжал в Тбилиси, чтобы поделиться этими ощущениями с теми, кого люблю.

В этот раз я прилетел налегке: ни людей, ни обязательств; у меня даже нет обратного билета. Я не знаю, когда вернусь. Честно говоря, даже не уверен, вернусь ли.

«Как ты?..» – спрашивает друг.

Чтобы ответить кому-то на вопрос «как ты?», нужно сперва задать этот вопрос себе самому. Задать – и не бояться услышать ответ. Выходя из магазина и пополнив счет грузинского телефона, я вдруг получил сигнал.

«Как ты?» – повторил я, обращаясь к самому себе.

«Как будто открыл глаза – и дома», – ответил внутренний голос.

«Мы искали для тебя хороший скучный дворик… Хороший тихий дворик», – поправил себя мой друг.

«Подходит», – отвечаю смеясь.

В первые дни по приезде я искал спокойное место, чтобы изучить материалы и разработать маршрут.

Мой план – написать цикл репортажей о самых отдаленных территориях и традициях, которые сохранились в Грузии вопреки советской власти, неокапитализму и цивилизации как таковой.

Интуиция и опыт прошлых поездок подсказывали, что сохранилось довольно много.

Если верить услышанному и прочитанному в Тбилиси, то во время путешествия удастся увидеть обряды с массовыми жертвоприношениями; церкви, где службу правят не священники, а сельские старейшины; храм тайного церковного ордена, о котором ничего не известно, кроме фамилии одного человека – единственного связующего звена с внешним миром.

Среди прочих историй мне рассказывали даже о цыганском короле, якобы поселившемся в горах грузинской провинции Аджария. Его самого никто не видел, но, говорят, некая журналистка уже отправлялась на его поиски. Девушка исчезла, и последние два года о ней никто не слышал.

Любая из историй, услышанных в городе, может обернуться сенсацией или изысканной выдумкой.

(Вспоминаю мою эпопею с «цацали» – таинственным обрядом, о котором расскажу позже. Может, и на этот раз все окажется таким же запутанным и непонятным?)

Готовясь к путешествию, я поселился в итальянском дворике в одном из старых районов Тбилиси. Моя комната на третьем этаже – это чердак с видом на старую, разлапистую акацию и двор, где жильцы круглые сутки наблюдают за жизнью друг друга, делают замечания, ходят пить чай, иногда дерутся… Знай итальянцы, что местные дворики носят такое название, они бы очень удивились: так живут только в Грузии.