Брачные игры каннибалов - Дж. Маартен Троост

Посвящается Сильвии и Лукасу

В которой Автор испытывает некоторую Неудовлетворенность нынешним состоянием своей Жизни, размышляет о прошлых Приключениях и Злоключениях, не слишком углубляясь в самоанализ, и с помощью своей очаровательной Подруги решает изменить свою Жизнь и как можно скорее переселиться в Места Неизведанные.

В один прекрасный день мы с моей подругой Сильвией переехали на тихоокеанский атолл близ экватора. Он назывался Тарава, и если бы человек, верящий в то, что земля плоская, ступил на его не слишком протяженный берег, он бы признал, что это и есть край света. Когда-то мне действительно казалось, что нет лучше места, чем этот вытянутый кусочек кораллового рифа, поджаривающийся на экваториальном солнце. Тарава был краем света, но для меня он на два года стал его центром.

Обычно в таких книгах, как эта – я имею в виду книги о путешествиях, приключениях, мемуары развлекательного характера, – указывается какая-то причина, движущая сила, мотивация, которая и заставила путешественника проделать свой путь. «Меня с детства завораживали краснозадые ламы, которые с 1742 года считались исчезнувшими, и я поставил себе задачу во что бы то ни стало отыскать одну из них». Или: «Я по-настоящему чувствую себя живым, только когда почти мертвый, поэтому меня привлекла идея взобраться на К2 в одиночку, без кислорода или варежек и скатиться на сноуборде вниз в полной темноте». Или: «Проработав два с половиной года бренд-менеджером в поисках оптимальных сетевых решений, я разбогател, но при этом почему-то не чувствовал себя счастливым (может быть, потому, что 372 шри-ланкийских дошкольника стали моими рабами и теперь трудятся на меня). Поэтому я и переехал в этот тихий уголок Европы, где буду учиться у крестьян жить простой жизнью и делать оливковое масло». Как правило, после своих путешествий автор становится немного мудрее, добрее, обретает духовность и начинает больше ценить взаимосвязь всех вещей в природе.

Скажу честно: у меня не было особо веских причин переезжать на Тараву. Решив отдохнуть от западной цивилизации, против которой, кстати, ничего не имею (особенно в том виде, в каком она существует в некоторых частях Италии), я не вдохновлялся примером квакеров, Торо, Гогена или кого-нибудь еще. Безусловно, кое-что в западной цивилизации меня тревожило. Новости Эм-ти-ви, связь между потреблением и ощущением личной значимости, тот факт, что профессиональные спортсмены устраивают забастовки, Коки Робертс [1], карьера Джеральда Ривьеры [2], который то и дело воскресает, позорная игра «Вашингтон Редскинз [3]» – все это внушало опасения по поводу дальнейшей судьбы западного общества. Однако все это никогда не заставило бы меня по доброй воле отказаться от комфортной жизни на континенте. Я просто не знал, чем заняться, скорее всего, потому, что тогдашняя траектория моего жизненного пути меня не устраивала – а это, в общем-то, и есть самая веская причина, чтобы бросить все и переехать на край света, разве не так?

Все случилось летом 1996 года. Я только что окончил университет в Вашингтоне, округ Колумбия, и там познакомился со своей подругой Сильвией. Мы с ней изучали один и тот же предмет – международные отношения. Моей специализацией была Восточная Европа (триумф добра над злом), а Сильвия выбрала Западную (сельскохозяйственные субсидии), за что над ней безжалостно смеялись. Но Сильвия двигалась от семестра к семестру целеустремленно и амбициозно, а я учился без особого интереса, легко набирая средние баллы, пока наконец все экзамены были сданы, все работы написаны. Предложениями о работе меня никто не завалил, возможно, потому, что я ее и не искал. Не было у меня особого таланта и в налаживании контактов – качестве, весьма ценном для тех, кто ищет работу, но не слишком ценном для неразговорчивых людей, которые понятия не имеют, чем хотят заниматься в жизни.

И вот вместо того, чтобы искать работу, я поехал на Кубу. Как я и думал, там оказалось интересно, а самое главное, этот опыт на некоторое время отсрочил мое вступление в ряды работающих граждан. Я поехал туда спонтанно. Проснувшись утром и решив, что неплохо бы сейчас оказаться в Гаване, я меньше чем через неделю уже гулял по Малекону (широкой набережной), отвечая «да» на предложения купить сигару и «нет» на предложения познакомиться с чьей-то сестрой. В Гаване я танцевал сальсу, катался на «студебеккере» [4] и вел долгие и умные разговоры с красивыми зрелыми женщинами о том, как сложна жизнь на Кубе и где именно на черном рынке в Хабана-Вьеха можно купить курицу. Я курил марихуану с преступными элементами. Узнал, что Че на Кубе страшно популярен и для большинства кубинцев он больше, чем просто картинка на майке. Я узнал еще много всего, несмотря на то что даже не говорил по-испански, а изъяснялся на некоем гибриде школьной латыни с добавлением пары французских слов, которые произносил с акцентом Рикардо Монтальбана [5].

Может быть, вам интересно, каким образом недавний выпускник без работы и средств к существованию смог позволить себе путешествие на Кубу? Правда была в том, что я не мог себе это позволить. Однако компания «Америкэн Экспресс» почему-то разрешила мне завести кредитную карту (поступив, кстати, крайне опрометчиво). Разумеется, на Кубе американские кредитные карты не принимали. Потому что там живут коммунисты, а мы не ведем торговлю с коммунистами, если это, конечно, не китайские коммунисты. Однако карта «Америкэн Экспресс» очень помогла мне приобрести билеты эконом-класса «Мексиканских авиалиний» в оба конца по маршруту Вашингтон – Ньюарк – Мехико – Гавана. Также я оплатил одну ночь проживания в отеле аэропорта Мехико, поскольку мои последние двадцать долларов ушли на оплату аэропортового сбора в Гаване, о существовании которого я не знал (Mais ca dise la guido por visitor, нет же аэропортового сбора? [6]). В то время я был совершенно без денег. Заработать можно было только одним способом – расторгнув договор об аренде квартиры, которую я сдал студенту-интерну. Он занимался тем, что возрождал в Америке утраченные ценности, которых она лишилась, по его мнению, примерно в шестидесятые. Юноша жил в моей квартире месяц, и чистоплотность, видимо, не входила в его список ценностей, достойных возрождения. Поскольку я пробыл на Кубе всего десять дней, нужно было еще три недели где-то жить. Это обстоятельство и привело к интересному разговору, который я цитирую далее.