Царский венец - Евгения Янковская

ОБ АВТОРАХ

Писательница и публицист Марина Валерьевна Кравцова родилась 27 мая 1974 года в подмосковном городе Щёлково. Стихи и прозу начала писать ещё в школе. Окончила Московский государственный университет коммерции. С 1996 года посвятила себя православной журналистике. Награждена грамотой от Щёлковского благочиния Московской епархии за вклад в развитие православной журналистики на территории Щёлковского района. Член Щёлковского литературного объединения «Слово», неоднократный лауреат районных поэтических конкурсов.

Работы Марины Кравцовой публиковались в сборниках московских писателей «Царское слово» и «Русское чудо», а также в сборниках художественной прозы «Пасхальные рассказы» и «Христов подарок. Рождественские истории для детей и взрослых».

Евгения Янковская — творческий псевдоним Ольги Евгеньевны Голосовой, главного редактора издательства «Лепта Книга». Ольга Голосова — писатель, издатель и общественный деятель. В 1998 году закончила МГУП, факультет издательского дела и редактирования, в 1999 основала издательство «Лепта Книга». Автор более 30 книг но богословию и психологии, писала также под псевдонимами Галина Калинина («Энциклопедия православной жизни», «Курс выживания для девочек», «Трудные вопросы воспитания», «Отцы и дети» и т.д.) и Питер Марвел («В погоне за призраком», «Шутка мёртвого капитана», «Хрустальная удача»). В 2012 году вышел её роман «Преобразователь».

...И заговорили стоящие около шатра: «Что стоите и смотрите! Начав, завершим повеленное нам». Услышав это, блаженный стал молиться и просить их, говоря: «Братья мои милые и любимые! Погодите немного, дайте помолиться Богу». И воззрев на небо со слезами, и вознося вздохи горе, начал молиться такими словами: «Господи Боже... взгляни с высоты святости Твоей и узри боль сердца моего, которую претерпел я от родственника моего, — ведь ради Тебя умерщвляют меня в день сей. Меня уравняли с овном, уготованным на убой. Ведь ты знаешь, Господи, не противлюсь я, не перечу и, имев под своей рукой всех воинов отца моего и всех, кого любил отец мой, ничего не замышлял против брата моего. Он же сколько мог воздвиг против меня. Если бы враг поносил меня — это я стерпел бы; если бы ненавистник мой клеветал на меня — укрылся бы от него. Но Ты, Господи, будь свидетель и сверши суд между мною и братом моим и не осуждай их, Господи, за грех этот, но прими с миром душу мою. Аминь».

И, воззрев на своих убийц горестным взглядом, с осунувшимся лицом, весь обливаясь слезами, промолвил: «Братья, приступивши, заканчивайте порученное вам. И да будет мир брату моему и вам, братья!»...

И была принесена жертва Господу чистая и благоуханная, и поднялся в небесные обители к Господу, и свиделся с любимым братом, и восприняли оба венец небесный, к которому стремились, и возрадовались радостью великой и неизречённой...

«Сказание о Борисе и Глебе»

В серо-голубом морозном небе летит красный шарик.

Прозрачный, невесомый, почти волшебный... Это был

первый воздушный шар в жизни Володи Олленгрэна,

озорного мальчугана из подмосковного городка Коломны.

Шарики продавал бородатый мужик в белом фартуке, и это было похоже на чудо. Володя в восхищении ходил за продавцом шаров.

«Небось каждый по сто рублей стоит. Будь я на его месте, я бы не продал никому ни одного шара. Как можно расстаться с такой красотой?» — думал мальчуган.

К мужику подходит купец.

— Почём шары?

— Пара — семь копеек, один — пятак.

Как? Не сто рублей, а пятак, простой пятак? «Где же мои пятаки?» К счастью, пятак отыскивается, и вот Володя, довольный обладатель воздушного шара, словно Али-Баба, нашедший волшебную пещеру с сокровищами, не идёт — летит, плывёт над городом...

...Теперь над городом плывёт его сокровище, парит, улетает в поднебесье трепетно и безнадёжно. Ещё чуть-чуть, и его совсем не будет видно...

В воздухе февральского утра звенит детский, не знающий забот смех. Это смеётся Ники. И сейчас этот смех и эти весёлые лучистые глаза, так любимые прежде, вызывают у Володи нестерпимую досаду: так смеются только девчонки! Володька, юный кадет, сжал кулаки: «Как?! Мой шарик!.. Как ты посмел его выпустить?» А Ники хохочет: он ведь не знает, чем был для Володи этот шарик.

Ники — особа царственная, он даже не знает, что такое балаганы, на которых продаются воздушные шары. Да что воздушные шары — он не знает, что такое двадцать копеек и что значит «купить». Не знать таких вещей и волшебный двугривенный считать колёсиком! Когда Володя показывал ему деньги и говорил, что вот на этот медный кружок можно купить великолепную свинчатку, Ники недоумевал, как можно променять свинчатку на скучный медный кружок, и считал это безумием.

Володька только недавно попал в Аничков дворец и, надо сказать, чувствовал там себя не лучшим образом: куда веселее было жить на милой Псковской улице! Он был сыном г-жи Олленгрэн, воспитательницы великих князей — семилетнего Ники и пятилетнего Георгия. Сначала, когда великий князь Александр пригласил её на эту должность, г-жа Олленгрэн растерялась: это ведь не обыкновенные дети, а царственные, к ним нужен особый подход, особая сноровка...

— Какая такая особая сноровка? Сноровка в том, чтобы выучить азбуке и таблице умножения, не особенно сложна. В старину у нас этим делом занимались старые солдаты, а вы окончили институт.

— Да, но ведь это же наследник престола, — лепетала Олленгрэн.

— Простите, наследник престола — я, а вам дают двух мальчуганов, которым рано ещё думать о престоле, которых нужно не выпускать из рук и не давать повадки. Имейте в виду, что ни я, ни великая княгиня не желаем делать из них оранжерейные цветы. Они должны шалить в меру, играть, учиться, хорошо молиться Богу и ни о каких престолах не думать. Учите хорошенько мальчиков, спрашивайте по всей строгости законов, не поощряйте лени в особенности. Если что, адресуйтесь прямо ко мне, а я знаю, что нужно делать. Повторяю, что мне фарфора не нужно. Мне нужны нормальные здоровые русские дети. Подерутся — пожалуйста. Но доносчику — первый кнут. Это самое моё первое требование. Вы меня понимаете?

— Понимаю, Ваше Высочество...

Так Володя Олленгрэн стал жить во дворце. Он-то и поведал спустя много лет о детских годах императора Николая, которого тогда все называли просто Ники, и об удивительной атмосфере, царившей в семье великого князя Александра Александровича.

Отец Ники был человеком умным и очень мудрым. Позднее, когда он стал императором, он направил всю мощь своего таланта на развитие и процветание любимой России. В правление Александра III престиж империи в мире поднялся на недосягаемую высоту. Начиная с IX века, это был единственный правитель нашего государства, при котором не было ни одной войны. Царь-миротворец принял страну в тяжелейшем состоянии, когда бушевал революционный террор, но при его твёрдой руке в стране воцарились покой и порядок.