Дневник Канатного плясуна - Андрей Курпатов

Предисловие «Канатного плясуна» I

Привет! Я канатный плясун. Впрочем, нет. Не совсем так… Посвоей специальности я самый обычный, рядовой, можно сказать,врач-психотерапевт, а не акробат и не самоубийца. Но появился у меня внезапноновый, странный, загадочный даже знакомый, назвал меня «канатным плясуном», и япочему-то ему поверил.

А, ведь, ему и нельзя не верить, он не просто убедителен —он прост. Рядом с ним я чувствую себя малым ребенком — доверчивым, в меруглупым, завороженным и благодарным. Этим счастьем и в детстве-то не особеннобалуют, а тут бери — не хочу, и оплаты не попросят.

Если сказать, что он к себе располагает, так это значит,ничего не сказать. Он потрясающий! О, если бы вы могли его видеть… Представьтесебе: перс с огромными карими глазами, атлетическая фигура и улыбка, способнаяободрить даже самую смятенную душу.

Он серьезен, даже строг временами, но при этом во всех егожестах, во взгляде, в голосе сквозит удивительная нежность. Его движения истатические позы завораживают своей внутренней силой, а взгляд, словно бездна —манит, кружит голову, окрыляет.

Его слова, каждое его слово — весомо, осмысленно, точнонаправлено в цель. Но он не заискивает, не пытается объяснять, непритормаживает на поворотах, он говорит ровно столько, сколько может бытьсказано.

Я бы слушал его и слушал, вечность бы слушал, не прерываясьни на секунду! Да вот только он сам время от времени замолкает внезапно исловно пропадает, уходит куда-то. Что таится в этом молчании? Что?… Я теряюсь,я заворожен.

А может быть, я просто сошел с ума? По крайней мере,«критики» к своему состоянию у меня нет. Впрочем… Так или иначе, но я решилделать дневниковые записи (занятие для меня необычное). Конечно, глупо.

Надеюсь все же, что в этом есть хоть какой-нибудь смысл. Новероятнее всего, эти тексты так и останутся тривиальным повествованиемочередного безумца, ведь записать переживание невозможно (тут нужен опыт, а недушещипательные беседы), но сейчас почему-то очень хочется.

Уже второй день он говорит со мной длинными монологами, их ярешил записывать дословно, насколько это возможно. Но прежде, прежде я хочурассказать, как все это началось. А то и, правда, примете меня за безумца! Нет,нет, ставить такой диагноз — это моя работа! Шучу. Поступайте, как знаете.Канатному плясуну не пристало хорохориться, а то, неровен час, потеряешьравновесие — и привет. Ну, ладно.

Однако, все по порядку. Так вот, была суббота…

В отношениях, мне кажется, самое главное — чуткость,чуткость и благодарность, какими бы они ни были: дружба, любовный роман,знакомство, соседство — любые, главное чуткость и благодарность.

Недавно у меня появился такой друг. Когда-то он был моимпациентом, а теперь и сам выступил в роли доктора: он подарил мне прекрасныйдорожный велосипед с двумя десятками скоростей, в надежде, что я все-такипримусь за свое, не бог весть какое, здоровье и буду тренировать ослабевшиепосле болезни ноги.

По правде сказать, я и не думал, что может найтись хотькакое-то средство, способное оторвать меня от письменного стола и заставитьоздоровляться. А вот ведь нашлось! Не велосипед, конечно, а забота другого отебе.

Нужность себя мы узнаем через нужность себя для другого(однако собственную «ненужность» мы создаем себе сами). Мы нужны друг другу,это важно, остальное — блеф. Кто-то скажет, что, мол, все это «телячьинежности» и что человек должен быть «самодостаточен». Дураки так думают,несчастные дураки.

Так вот, субботним вечером я в очередной раз миновалгородскую черту на своем красном, как спелая вишня, «Trek'e» и помчался надачу. Мелькали родные сердцу пейзажи, гремели машины, а я крутил педали идумал…

Один очень, может быть, даже чересчур, знаменитыйпсихотерапевт сказал как-то: «Много званых, да мало избранных». Весьма, надопризнать, непростая фраза. Избранные — это значит выбранные.

Но кого выберут? Того, кто считает себя слабым и ничтожным,или же того, кто считает себя сильным и способным на всё и вся? Иначе: того,кто ничто, или того, кто всё?

Почему-то большинство склоняется к мнению, что первого,тогда как сами они, разумеется, выбрали бы второго. Тут читается некая двойнаяигра, двойной стандарт, а это, право, никуда не годится.

Впрочем, нельзя не заметить и еще один немаловажный нюанс:сильный — это не значит невменяемый. Но для большинства именно так и значит,что столь же странно, сколь и нелепо.

Сильный, мне кажется, оттого и силен, что адекватен, апотому он более вменяем, чем кто бы то ни было. Мы должны быть сильными, но мыдолжны быть и чуткими, в противном случае вся наша сила — что мыльный пузырь.

Парадокс, видимо, в том-то и состоит: для того, чтобы тебявыбрали, прежде всего ты должен сам себя выбрать. Ты должен стать сильным,тогда ты и будешь нужен. А до тех пор претендовать на собственную «нужность»,по меньшей мере, наглость!

Однако каждому из нас очень бы хотелось быть нужным, но приэтом без всяких усилий с нашей стороны. Мы хотим быть нужными и, одновременно,чтобы нас оберегали, хранили, как дорогое сокровище, заботились о нас, словно онедееспособных, и, разумеется, боготворили по возможности. В результатеполучается, как и сказано: много званых, да мало избранных.

Да, мы заложники двусмысленности. Мы ничего не можемпризнать до конца: ни свою силу, ни свою слабость. Гонимые въедливым ибессмысленным страхом, мы постоянно ищем себе оправданий, ищем и, конечно же,находим.

Впрочем, наш суетливый, беспокойный и увертливый ум, которыйвечно, что называется, «себе на уме», способен и на большее. Став государствомв государстве, он навязывает нам свою ущербную политику: он заставляет нассчитать себя исключительными и при этом не перестает вынуждать своего носителяуповать на признание, поддержку и тому подобные глупости.

Но кто же, скажите на милость, может признать нашуисключительность, если мы настолько исключительны, что понять нас с нашейисключительностью никому не под силу? В результате, окруженные людьми, мытяготимся одиночеством. Стоит ли этому удивляться, ведь в результате всех этихзамысловатых манипуляций мы начинаем бояться самих себя.

Мы безумны, но мы боимся всего, чего угодно, только несвоего безумия. И боимся смертельно: «Что подумают другие?», «Как это будетвыглядеть?», «Правильно ли я поступаю?», «Поймут ли меня?», «Оценят ли?», «Необманут ли?», «Не решают ли они свои проблемы за мой счет?», «Нужен ли я?», «Небросят ли?», «Будут ли меня любить так же, как люблю я?», «Сколько мне осталосьжить и что со мной будет после смерти?», «Не будет ли мне больно?», «А зачем яживу?», «А справлюсь ли я?», «А если я оскандалюсь, сойду с ума, расплачусь?»,«А что если все это бессмысленно?», «А что если я заблуждаюсь?», «И зачем этовсе?!».