Сны и желания - Эбби Грин

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Леонидас Парнассис посмотрел в иллюминатор личного самолета, который только что приземлился в аэропорту Афин. К его полному ужасу, грудь сдавило – весьма неприятное ощущение. Он не испытывал ни малейшего желания вставать с кресла, хотя члены экипажа уже готовились открыть дверь. Просто он все еще злился из-за того, что подчинился требованию отца приехать в Афины «поговорить».

Лео Парнассис никогда не тратил свое время, силы и средства на то, что считал нестоящим. Ни на деловое предприятие, ни на любовницу, ни на отца, который поставил восстановление семейного состояния и возвращение их доброго имени выше отношений с сыном.

Лео – грек до мозга костей, и все же он никогда не посещал родную землю. Их семья была выслана из страны до его рождения, но отец с триумфом вернулся несколько лет назад, осуществив наконец давнишнюю мечту вернуть их имени честь и упиваться вновь обретенным положением и богатством.

Горький гнев всколыхнулся в душе Лео, когда он вспомнил морщинистое, изнуренное лицо своей любимой бабушки. Для нее возвращение домой уже невозможно. Она умерла в чужой стране, которую так никогда и не полюбила. Она уговаривала внука вернуться, как только появится возможность, но он люто ненавидел Афины, считая этот город причиной его разбитого сердца. Он поклялся, что никогда не вернется в страну, которая так легко отвергла его семью.

В Афинах по-прежнему живет семейство Кассианидисов, истинных виновников случившегося. Они испортили его детство, повлияли на всю его жизнь. И все-таки он здесь. Что-то в отцовском голосе – какая-то невероятная слабость – взывало к сыну. Это затронуло какую-то глубинную струну в его душе, он обязан был приехать. Может, он хотел доказать, что не идет на поводу у своих эмоций?

От этой мысли Лео похолодел. Еще в восьмилетнем возрасте он поклялся, что никогда не позволит чувствам завладеть им, потому что это убило его мать.

Сейчас он должен разобраться с желанием отца передать ему бразды правления судоходным бизнесом. Лео долгое время отвергал свое наследство, он жил в Америке и управлял дочерней компанией по оценке и скупке недвижимости в Нью-Йорке.

Его единственный вклад в отцовский бизнес был сделан пару лет назад, когда они отомстили Тито Кассианидису, последнему оставшемуся патриарху семейства Кассианидисов. Желание отомстить – единственное, что объединяло отца и сына.

Лео испытывал особое удовлетворение от падения Кассианидисов.

Послышался сдержанный кашель.

– Прошу прощения, сэр?

Лео поднял глаза, раздраженный тем, что его мысли прервали. Он увидел, что стюард показывает на открытую дверь салона. Неожиданно возник ребяческий порыв захлопнуть дверь и лететь назад, в Нью-Йорк.

Переборов неприятные ощущения, Лео пошел к двери салона, чувствуя на себе взгляды членов экипажа. Обычно это его не волновало, он привык к тому, что люди наблюдают за его реакцией, но сейчас ему было неприятно.

Лео поразили жар и сухость. Странно знакомые. Впервые в жизни он вдохнул воздух Афин, и сердце сжалось от того же нелепого чувства чего-то знакомого. Ему всегда казалось, что приезд сюда будет как предательство бабушкиной памяти, но сейчас она как будто мягко подталкивала его вперед.

Лео понимал, что его жизнь скоро изменится.

В это же время в Афинах

– Делфи, сделай глубокий вдох и расскажи мне, что случилось. Я не смогу помочь тебе, пока не буду знать, в чем дело.

Эти слова спровоцировали новый поток слез. Энджел схватила еще один бумажный платок, холодок дурного предчувствия прошелся по ее позвоночнику. Ее младшая сводная сестра прорыдала:

– Я не могу этого сделать. Я же будущий юрист!

Энджел убрала с лица сестры волосы цвета красного дерева и успокаивающе произнесла:

– Я знаю, милая. Послушай, наверняка все не так плохо, что бы это ни было. Просто расскажи мне, и мы подумаем, как с этим справиться.

Делфи слишком застенчива и тиха. Она всегда была такой, а после несчастного случая шесть лет назад, унесшего жизнь ее сестры-близнеца, и вовсе ушла в себя. С тех пор она с головой погрузилась в учебу, поэтому, когда сестра, шмыгнув носом и икнув, тихо прошептала: «Я беременна…», смысл слов не сразу дошел до Энджел.

– Энджел… ты меня слышишь? Я беременна. Вот… вот что случилось.

Пальцы Энджел непроизвольно сжали руки сестры.

– Делфи, как же это случилось? – Она поморщилась. – То есть я знаю как, но…

Сестра виновато опустила глаза, на щеках заалели пятна.

– Ну… ты же знаешь, между мной и Ставросом все стало серьезнее… – Делфи опять посмотрела на нее, и сердце Энджел растаяло при виде смятения, которое отразилось на лице сестры. – Мы оба хотели этого, Энджел. Мы чувствовали, что пришло время…

Сердце Энджел сжалось. Сестра продолжала:

– И мы были осторожны, мы предохранялись, но… – Она опять покраснела, ей было унизительно об этом говорить. – В общем… он порвался. Мы решили подождать, пока не удостоверимся, что есть о чем беспокоиться, и вот… удостоверились.

– Ставрос знает?

Делфи кивнула с несчастным видом:

– Я тебе не говорила, но на мой день рождения в прошлом месяце Ставрос попросил меня выйти за него замуж.

Энджел не удивилась. Она подозревала, что это скоро случится. Ставрос и Делфи давно любят друг друга.

– Он говорил со своими родителями?

Делфи кивнула, и слезы снова выступили у нее на глазах.

– Его отец сказал, что, если мы поженимся, он лишит его наследства. Ты же знаешь, они никогда не любили нас…

Энджел поморщилась. Ставрос – потомок одной из самых старинных и богатых семей Греции, а его родители – неисправимые снобы.

– А теперь еще хуже, потому что семейство Парнассисов дома, и все знают, что произошло, и с папиным банкротством… – Она замолчала с несчастным видом.

Знакомое чувство стыда охватило Энджел при упоминании имени Парнассисов. Когда-то давно ее семья совершила ужасное преступление, ложно обвинив Парнассисов в убийстве. И только недавно истина была публично раскрыта. Когда ее двоюродный дедушка Костас, который на самом деле совершил преступление, сознался во всем в своей предсмертной записке, Парнассисы, ныне успешные и богатые, решили отомстить и вернулись из Америки в Грецию на волне триумфа. Последовавший за этим скандал и передел власти привели к тому, что ее отец, Тито Кассианидис, потерял бизнес и оказался на грани банкротства. Парнассис позаботился, чтобы все узнали, как семья Кассианидисов самым гнусным образом злоупотребила своей властью.