Мой любимый размер - Инга Максимовская

Пролог

«Такая большая и вся моя» - восхищался муравей, ползая по слонихе.

Я большая и нестандартная. И дело даже не в том, что я вешу девяносто килограмм, меня это не портит. Потому что при росте сто девяносто пять сантиметров, я похожа на красивый и возвышенно - нежный телеграфный столб. По крайней мере так мне сказала любимая сестрица, сидящая в моей кухне и пожирающая вишневое варенье прямо из банки руками.

- Ложку возьми,- вздохнула я, рассматривая блестящий столовый прибор, лежащий рядом с Катькой на краешке стола.- Ешь, как поросенок.

- Технический менеджер, как раз по твоему профилю работка,- прочавкала Катюха, проигнорировав мой месседж. - Зря что ли ты институт закончила с красным дипломом? Завтра пойдешь на интервью, я тебя записала, даже отправила резюме. Ты, кстати, владеешь тремя языками, приемами борьбы дзюдо. И хорошо играешь в бадминтон, не забудь. А еще ты красавица, умница, спортсменка, комсомолка, и заслуживаешь этой работы, черт побери.

- Кать, я никогда не работала по специальности, и дзюдо для меня, как вишня для лягушки – недосягаемо. Максимум, что я могу, сбить ногой с тебя шапку. И эта мысль меня очень искушает сейчас,- вырвался у меня вздох. Вот поганка, какое право она имеет распоряжаться моей жизнью? Хотя, если бы не моя оборотистая сестрица, было бы нам с Васяткой, моим сыном, кисло.- Я не смогу. Да и специальность моя мне не нравится, ты же помнишь, как мама почти насильно меня запихнула на факультет.

- Зато пельменем бегать по улицам тебе нравится, похоже. Свежий воздух, приятные знакомства. Помнишь, как ты плакала, когда твой пельмень поджег какой - то алкаш, перепутав его с урной? - хмыкнула Катюха, облизывая краешек банки. Как в нее столько влезает? Весу в сестрице, как в баране, а росту и того меньше.

- Чебуреком. Пельмень, звучит как - то двусмысленно, ты так не считаешь? - поправила я Катьку. Надо же, так не интересоваться моей жизнью.

- Те же яйца, только в профиль,- отрезала паразитка.- Фарш в обертке из теста. Свет, не дури. Васятка растет. У него у куртки вон рукава по локоть уже коротки. Пойдешь, нет, ты побежишь на то интервью. И мужика давно найти пора. Сколько можно тосковать по подонку? Я вообще удивляюсь, зачем ты сыну дала имя предателя. Чокнутая ты Светка, блаженная. Сама не пойдешь, за шкирку отволоку. А потом забуримся в какое-нибудь хорошее местечко, съедим по ростбифу, выпьем ликеру и снимем каких нибудь мачо, для здоровья, — насупилась Катюшка и я ей поверила. Отволочет, снимет, и свернет горы, если решила сделать меня насильно счастливой

Ну не говорить же ей, что я даже в чебуречную «У Ашотика» вряд ли скоро забурюсь. В кошельке гуляет ветер, а мне еще нужно купить Ваське прописи и оплатить художественную школу.

Конечно я пойду на собеседование. И сделаю все, чтобы меня взяли на нормальную должность. Страшно надоело два через два бегать с подносом и стоять чебуреком с флайерами  у метро. А мужик нам не нужен, зачем нам мужик?  В нашей с Васькой жизни нет места посторонним. Так я думала, провожая сестру. Если бы знать, чем для меня обернется эта авантюра, я бы не спешила сдавать костюм фарша завернутого в тесто и скорее всего применила бы все приемы дзюдо, дзюпосле, а так же бадминтона и бега по пересеченной местности, чтобы избежать встречи с ближайшим моим невероятно счастливым будущим.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«С каждым днем все радостнее жить»  - провозгласил с экрана телевизора известный ведущий, озарив поганое серое утро белозубой улыбкой.

Я вздрогнула и пролила молоко на черную уродливую столешницу, покрытую сотнями мелких царапин. Да уж, все радостнее и радостнее. И мгла, повисшая за окном дождливой кисеёй прибавляет  этому счастливому балагану жизнерадостности дополнительной феерии.

Мне нужно кофе – ведро, черного, как моя волшебная жизнь, похожая на сказку, в которой сюжет, что ни дальше, то страшнее.

- Мам, не хочу молоко. Опять молоко. Я скоро начну мычать,- всхлипнул Васятка, глядя, как я размазываю по столу бумажной салфеткой сок из коровы.

- Вырастешь большим и сильным,- пообещала я, уже привычной давно заученной фразой, перехваченной у моей мамули. И ведь не обманула она, я выросла. Вымахала до ста девяноста пяти сантиметров, превратившись в нескладное сутулое чудовище. Посмотрела на сына, который насупившись сидел над стаканом с молоком. Ну почему все должно быть так, как заведено? Кто сказал, что конопатые мальчишки, должны давиться с утра проклятым молоком, похожим на утренний туман за окном? И кто сказал, что они станут от этого здоровее или умнее? Дать бы по шее этому умнику.

- Ма, ты чего? – удивленно спросил Васятка, когда я выхватила у него из – под носа стакан и громко швырнула в измятую мойку.

- Круассан, какао и в школу,- приказала я, удовлетворенно отметив, как загорелись глазенки главного мужчины в моей жизни.

Главного и единственного, вот уже целых семь лет.

- И, пожалуйста, Васька, не дерись ни с кем. Все можно решить словами,- напутствовала я сына, натягивая на него «динозаврячью» шапку, и заматывая шарфом тоненькое болезненное горло. Старалась не замечать несущегося с сонной утренней улицы звука яростного автомобильного клаксона. Так сигналить может только моя сестра, совсем не думая об окружающих. У нее если она проснулась, то не спят все. Так было всегда, с тех самых пор, как она появилась на свет. – Что вы все делите?

- Они слов не понимают,- запыхтел мальчишка, став страшно похожим на человека, которого я почти заставила себя забыть. Почти. Осталось совсем немножко, всю оставшуюся жизнь, — мам, я же мужчина. Я должен тебя защищать. А эти...

Васятка сжал кулачки и стиснул зубы, и я в его глазах увидела слезы.

- Они тебя каланчой обзывают и говорят, что я приемыш. Потому что у такой дылды, как ты, не мог родиться такой гном, как я. Я же ниже всех в классе, на физре стою в самом конце колонны.

- Ты вырастешь, Васька,- вздохнула я, подхватывая рюкзак сына и слушая при этом нетерпеливые гудки клаксона с улицы.- Станешь высоким и сильным «Дядей достань воробышка». Пойдем, а то твоя сумасшедшая тетка перебудит весь дом, и тетя Клава снова будет мне потом выговаривать.