Найди - Фэя Моран

Пролог

Два месяца назад в комнате Каталины случилось событие, перевернувшее разум Гая. Тогда он встал перед выбором, которому, как изначально казалось, не было в его сердце места. Но он ошибся.

Всё, о чём думает Гай, стоя в тёмной комнате дочери врага — её лежащая фигура.

Пистолет упирается ей в висок, его пальцы крепче сжимают рукоять. Он всё думает, один выстрел — и долг исполнен. Месть завершена. Душа обретёт успокоение.

Ведь так его учили с самого детства. Любая оплошность влечёт за собой наказание. Могильные карты никогда не прощают ошибок. Одна единственная погрешность должна быть отомщена. Нет другого выбора и другого выхода.

Вот и сейчас Гай не знал. Он не понимал, что можно поступить иначе. Что необязательно убивать спящую Каталину Норвуд. Но разум требовал её смерти, голос отца в голове отражался глухим эхом, он орал: слабак, щенок, ничтожество, сопляк. И каждое слово вонзалось в тело точно наточенные ножи.

Но палец так и не нажимал на курок, не давал дулу пистолета, прижатому к коже её головы, разрешения стрелять. Он всё смотрел на это лицо, на эти губы, на прикрытые веки, на длинные ресницы. Вспоминал её голос и слышал спокойное дыхание. Она лежала перед ним без сознания, полуобнажённая, в одном разорванном белье, но его мало волновало её тело. Его волновало её лицо. Красивое личико дочери врага.

Дыхание парня сбилось настолько, что казалось, единственный способ остаться в живых — просто перестать думать. Раздумья тянут за собой слабость. Нужно действовать, здесь и сейчас, чтобы не оставалось времени на глупости.

Она так прекрасна, вдруг проносятся в голове мысли. Беззащитна и невинна. Разве может существо, подобное ей, заслуживать того, что я собираюсь сделать?

Пистолет едва не выпадает из рук.

Гай бьёт от злости мебель, потом себя по щекам. От той же злости хочется кричать, разнести всё вокруг к чертям собачьим. Так бы он и поступил при других обстоятельствах, но не сейчас.

— Идиот! — шикает он на самого себя. Гнев льётся через край. — Какой же ты идиот!

Но больше мучать себя не приходится.

Гай убирает пистолет в кобуру, закреплённую на поясе штанов, и подходит к телу девушки. Ему снова хочется провести рукой по её нежной коже, по щекам, волосам. Он так давно не знал этого чувства, что самому себе приходится запрещать лишние действия. Но вместо нежных касаний Гай достаёт всё тот же перочинный ножик, которым разрезал одежду Каталины. На сей раз лезвие глубоко режет ему внутреннюю сторону ладони. Наверняка останется шрам, но такая боль — пустяк по сравнению с тем, что ему уже приходилось испытывать, оставаясь один на один с отцом в своё двенадцатилетие.

Его собственная спина, служившая доской для наказаний...

Он разжимает ладонь, позволяя каплям крови капать на чистые простыни и одеяла, и убирает нож. Он измазывает ею и ноги девушки, чтобы создавалось ощущение, будто кровь принадлежит именно ей.

Так я оставлю свои следы, рассуждает он. Полиция обязательно проведёт днк-тесты, проверит все улики. И когда они поймут, кто я, искать больше не станут... А Каталина убедится в том, какой я ублюдок и забудет даже моё имя. Пусть она лучше забудет меня, но останется жива. И чтобы закрепить своё обманчиво отвратительное отношение к ней, я оставлю записку, в которой хранится моя ложь.

Гай в ужасе от собственных мыслей. Они такие... правильные, что кажутся ужасными. У него не хватило мужества совершить то, что он должен был. Он противен сам себе. Слабак. Отец верно говорит. Ничтожный кусок дерьма.

Покончив с созданием улик, Гай кладёт клочок бумаги, заранее исписанный нужным текстом, рядом с телом. Сжимает ладонь, вытирает её тряпкой и собирается развернуться, чтобы уйти, но вдруг замирает у окна, поворачиваясь и подходя обратно к спящей девушке. Он наклоняется к ней и проводит рукой по её щекам и шее. Кожа у неё холодная в отличие от его горячих пальцев.

— Прости, — шепчет он, будто она может его слышать. Ему уже видится весь ужас, который она испытает, проснувшись, но совесть почти не гложет. Он убивает людей каждый день. С чего бы Кровавому принцу что-то чувствовать?

А потом Гай Харкнесс, словно тень, взбирается в окно и исчезает из жизни Каталины, как он тогда думал, навсегда.

Но не всё в жизни идёт по обдуманному сценарию. Вот и его повернула в совершенно иное русло лишь спустя два месяца, когда ему вновь пришлось вернуться в дом Норвудов, чтобы найти девушку, чья жизнь оказалась в опасности. Во многом как раз-таки из-за него самого.

Ненавидеть бы тебя, подобно зверю,

чтобы ненависть в лицо швырнуть при встрече!

Но люблю я и любовь свою не вверю

ненадёжной человечьей тёмной речи.

Габриэла Мистраль

Я стою на пустой улице, совсем не чувствуя своего тела. Мои лёгкие отказываются дышать, упрямо предавая меня. А я стою, пытаясь держать себя в руках, отдельно от своей кожи.

Сейчас я просто парящая в воздухе душа.

Гай всё также сидит на байке, смотря мне в глаза и нервно дышит. Несмотря на всю явную злобу, накопившуюся у него в душе, в глазах его по-прежнему отражается невообразимая нежность. Или мне так лишь кажется?

Может, я просто отчаянно нуждаюсь в оправдании?

Может, я просто придумываю оправдания его предательству?

— Что ты... — начинаю я, но он меня перебивает:

— Все подробные объяснения потом. Сейчас нужно уезжать отсюда. Немедленно.

Я не нахожу в себе сил противиться, когда он тянет меня к мотоциклу, почти насильно усаживая на сиденье, и велит держаться крепче. От шока я лишь вцепляюсь в его талию обеими руками, уставившись куда-то в одну точку.

Что он имел ввиду? Что происходит? Что я должна делать? Что за глупости он только что выпалил?

Почему я вновь как идиотка доверяю ему?

Гай резко сдаёт назад, заставив меня дёрнуться, и быстро выезжает из укрытия за кустами. Рёв мотора заглушает все звуки на свете. Мы летим на огромной скорости куда-то вперёд по тихой и почти пустынной дороге, а я смотрю вперёд, на длинную трассу, на свои пальцы, считаю секунды царящей тишины в собственном разуме и не могу перестать видеть рядом с собой человека, в которого я как дура влюбилась. Поверить не могу тому, как жизнь переворачивается прямо у меня на глазах.

Сейчас он вдруг объявился и сообщил, что собирался меня убить всё это время. Назвал моего отца своим врагом. А я всё ещё ничего не понимаю. Я как потерявшийся в толпе ребёнок, которого вдруг бросила мама.