Власть веснушек - Барбара Данлоп

ПРОЛОГ

Все разовое за то и ценится, что можно не заботиться о сохранности отношений. Использованное выбрасывается, бывшее забывается, рекламации не принимаются. Точка!

У Синклер Махони появился повод всерьез призадуматься над этим. Прежние догадки и опасения в расчет не шли.

Пока Хантер Осланд ворочался на своей кровати, габариты которой намного превышали стандартные, как и все в доме, карьере и судьбе этого исполина, где-то в дальнем конце его гигантского особняка отчетливо хлопнула дверь. Синклер сунула ноги в балетки на плоской подошве и запахнулась в свой жакет в тонкую полосочку.

Теперь догадки становились фактом: предстояло неловкое прощание, такое же холодное, как нарождающийся день.

Мирно спящий под сенью тяжелого полога Хантер определенно не впервые сталкивался с такой ситуацией. Вероятно, именно на этот случай в его туалетном шкафчике на видном месте лежали три новые зубные щетки. Какая предусмотрительность! А еще стопка свежих махровых полотенец всевозможных расцветок, туалетные принадлежности в ассортименте на любой вкус. Он лучше, нежели Синклер Махони, понимал толк в быстротечных радостях.

И уходящая ночь тому свидетель. Ночь, которая по праву могла гордиться Хантером, а он, в свою очередь, ею.

То, что для Осланда было штатным событием, для Синклер ознаменовалось переломом.

Она еще надеялась увидеть отблеск уважительного отношения в его глазах по пробуждении. Чего, увы, не разглядела в собственных глазах, глядя на себя в зеркало. Необходимо срочно истребить признаки изнеможения и беспутства, чтобы вновь обрести форму.

Синклер приняла душ и обстоятельно вымылась, затем почистила зубы, высушила волосы, убрала их в тугой аскетический конский хвост и, оценивающе вглядевшись в свое отражение, осталась довольна увиденным.

Было около восьми утра, когда девушка застыла напротив морского пейзажа, висевшего над изголовьем постели. На картине неистовствовал шторм. Она невольно задалась вопросом, для каких таких надобностей хозяин дома украсил пространство опочивальни столь мятежным и страстным художеством, и сама же ответила, вспомнив о совершенном под этим самым изображением бурном соединении с ныне спящим мужчиной.

Решив, что такая позиция не лучшая, для наблюдения за дремой нечаянного любовника, Синклер отошла к окну между двумя пальмами и посмотрела на залив.

Ей еще предстояло выбраться из запутанных лабиринтов особняка Осланда, увидеть свою сестру и попрощаться с ней, прежде чем взять курс на аэропорт Манчестера, штат Вермонт, с билетом до аэропорта имени Джона Фицджералда Кеннеди, Нью-Йорк.

На полдень была запланирована встреча с партнерами и совещание с управляющим косметическим отделом магазина «Бергдорф», где была широко представлена парфюмерно-косметическая продукция, выпускаемая под маркой «Дары лаванды».

В портфеле лежали кипы технологической документации, рекламные проспекты и новейшие образцы. Такие ответственные мероприятия заслуживают абсолютного внимания на всех стадиях подготовки и реализации, твердила себе как мантру ответственная сотрудница.

Однако прошедшая ночь выбила Синклер из колеи, и теперь она изыскивала способ возобновить привычное течение мыслей.

Девушка расправила плечи и потянулась к косметичке. Ее взгляд невольно упал на показавшееся из-под простыни загорелое бедро Хантера Осланда, которое в контрасте с млечной белизной шелковых простыней выглядело медово-медным.

Образ был настолько обольстителен, что плотское чувствование мгновенно отозвалось в ней особым голодом.

На постели, раскинув руки, почивал утомленный ночными бдениями мускулистый мужчина. Простыня целомудренно покрывала часть его туловища. Панорама спящего Хантера смотрелась в высшей степени картинно, на Синклер же она произвела еще и гипнотическое действие.

Не так давно она познавала на ощупь и даже на вес это великолепное творение природы и физкультурной практики.

Фактически Синклер Махони не испытывала банальной девичьей стыдливости, однако в ней теснилось много других чувств, менее определенных, но куда более томительных и захватывающих, среди которых обеспокоенность за судьбу своей работы занимала далеко не последнее место.

Она слыхала от более отчаянных подруг о внезапном единении в страсти с незнакомцем, встреченным за бокалом в баре. Ей в ярких красках живописали увертюру эмоций, порождаемую эксклюзивным слиянием пикантности, неизвестности, внезапности и быстротечности.

Но Синклер слишком дорожила стабильностью и спокойствием, чтобы примерять эту опасную игру к себе. Сказывалось чувство откровенной брезгливости, что не позволяло благоразумной девушке допустить возможность совокупления с незнакомцем. Эта зона эротических фантазий была для нее однозначно запретной.

Теперь же Синклер балансировала на грани.

Хантер Осланд не был незнакомцем в строгом смысле слова, и, видимо, сознание этого обстоятельства позволило Синклер отступить от установленных принципов.

Хантер вызывал интерес к себе в первую очередь как человек остроумный, обаятельный, бесспорно одаренный и только затем как объект исследования эротических вольностей. Но оказалось, что упоение его интеллектом стремительно приблизило ее к запретной области общения.

Заметив в нем пристрастие к изощренным играм ума, Синклер каждую его полуулыбку, каждый полунамек невольно стала относить на счет изысканного обольщения. А поскольку она никогда не ведала чувства сомнения в своей женской привлекательности, не злоупотребляя при этом ею, первый же его поцелуй подвиг ее на то, чтобы разделить с этим мужчиной еще и радость взаимного обладания.

Синклер с юности гордилась своим телом, соблазнительные изгибы которого не утаивала и простая повседневная одежда. Она не считала нужным приукрашивать себя искусственно с помощью различных новомодных ухищрений. Когда же Хантер раздел ее, быстро и ловко, она не испытала никакой конфузливости. Более того, ей казалось, она знает этого исполина годы, а не считанные часы.

Сейчас, на грани прощания, Синклер волновала возможность все повторить, утвердить, закрепить, за неимением возможности повернуть время вспять.

Развитая восприимчивость не позволяла ей забыть чувства, возбуждаемые прикосновением пальцев к плотной, упругой коже Хантера, особый вкус его поцелуев, пламя дыхания, лесной аромат волос.

Синклер вновь поддалась порыву и подступила к его постели. Хантер повернулся, и девушка приостановилась. Он нахмурился в преддверии пробуждения, и в этот миг Синклер поняла, что не сможет погасить новую волну желания, если этот красавец застанет ее в своей спальне.

Схватив косметичку и пухлый портфель, девушка, не оглядываясь на Хантера, бросилась к двери. Бесшумно открыв ее, она вышла и так же бесшумно затворила за собой.