Белые яблоки - Джонатан Кэрролл

Андреи Л. Падинъа – ученице, соратнице, неизменной моей героине и Нилу Гейману

Благодарю Никласа Бана, Бориса Кипрова и Криса Рольфа за поддержку во время работы над книгой.

Смерть, сон, любовь – у них мотив один. Твой поцелуй меня уводит к ним.

А. Суинберн. В саду

Здравый Смысл норовит захлопнуть дверь перед носом Чуда, потому что этот гость, стоит ему попасть в дом, невыносим. Так и норовит перевернуть все вверх дном, в том числе предметы хрупкие, требующие бережного обращения. Возьмет да и сломает тебя мимоходом, вытряхнет душу и, пожав плечами, бесцеремонно проследует дальше, не спрашивая ни у кого позволения. Чудо нередко норовит притащить к тебе еще и своих сомнительных приятелей – Сомнение, Ревность, Жадность. Водворившись в твоем доме, эта компания переставляет мебель и безделушки по своему вкусу. Они без умолку болтают между собой, даже не пытаясь пояснить тебе, о чем речь. На угольке твоего сердца они варят похлебку, издающую терпкий, волнующий аромат. И когда наконец они убираются прочь, ты не знаешь, радоваться или печалиться.

Здравый Смысл после таких визитов тут же принимается за уборку.

Она любила, чтобы в спальне горели свечи. Что до Этриха, то, по его мнению, свечи были уместны разве что в церкви или когда электричество отключат, еще – на торте, если празднуется чей-то день рождения. Но ей он никогда этого не говорил, даже в шутку. Она была очень ранимой и любое его высказывание принимала к сердцу. Эту черту он подметил в ней вскоре после их знакомства. Обидеть ее ничего не стоило. Одно резкое слово, фраза, исполненная сарказма, и она оказывалась полностью выбита из колеи. Как-то раз она ему призналась, что совсем недавно поняла: не обязана она всем на свете угождать.

Ему приходилось слышать от нее: «Терпеть не могу травку, но одно время – курила. Вместе с приятелем. Боялась, что иначе он меня разлюбит. Вот какая я была дура».

Она с готовностью признавала свои ошибки. Еще не будучи коротко с ним знакома, она загорелась желанием открыть ему свои самые сокровенные тайны. Его это одновременно волновало и повергало в смущение, но она ему была симпатична.

Однажды в городе на глаза ему попался магазинчик. Когда дело касалось женщин, взгляд Винсента мгновенно делался зорким и приметливым. Не вполне отдавая себе в этом отчет, он отмечал в сознании мельчайшие детали облика любой из встреченных им женщин: во что они одеты, манеру курить, размер стоп, жесты, какими они откидывали со лба волосы, цвет лака для ногтей. Порой ему достаточно было доли секунды, чтобы понять – характерная особенность той или иной женщины уже запечатлена в его памяти. И когда он снова поднимал глаза, всякий раз оказывалось, что суть была схвачена им верно – блузка едва прикрывала пленительную линию груди. А ладонь с короткими толстыми пальцами, барабанящими по столу, и в самом деле по какому-то недоразумению принадлежит изящной и со вкусом одетой даме. Вот юная особа с удивительным миндалевидным разрезом глаз внимательно читает статью в спортивной газете. А каким прелестным стало лицо вон той дурнушки, стоило только ей улыбнуться! В день их знакомства Этрих поравнялся с маленьким магазинчиком, где она работала. Он много раз проходил здесь по пути на работу, но никогда прежде не заглядывал в витрину. Или, быть может, изредка скользил по стеклу рассеянным взглядом. Здание это было неприметной, ничего не значащей деталью его повседневного быта, маячившей где-то на задворках будничной жизни. Но сегодня он заглянул в витрину, и там стояла она!

Что же именно в ее облике прежде всего привлекло его внимание? Он задавал себе этот вопрос, но ответить на него не смог. Стеклянная дверь магазина была закрыта. И она глядела сквозь нее прямо на него. Миниатюрная – быть может, именно это он сразу же машинально отметил про себя. Миниатюрная, с узким чувственным личиком ангела. Ну ни дать ни взять херувим, изображенный у самого края фрески на стене сельской церкви где-нибудь в Италии. С притворно благочестивым выражением пухлого личика и сластолюбивым взглядом, которого оказывается достаточно, чтобы догадаться: моделью для этого небесного создания послужила подружка самого живописца.

На ней было синее летнее платьице длиной чуть выше колен. При виде нее у него не занялось дыхание, как случалось норой в первые мгновения встреч с другими женщинами, но тем не менее он замедлил шаг, а потом… Этрих остановился и помахал ей. Слегка махнул ладонью, подняв ее до уровня груди. А начав опускать руку, невольно подумал: что это со мной? Уж не свихнулся ли я, в самом деле?

Тут до него вдруг долетел запах пиццы. И, повернув голову, он тотчас же увидел какого-то паренька, неторопливо шедшего по тротуару с большой фирменной коробкой под мышкой. Запах безусловно исходил из нее. А когда Этрих снова перевел взгляд на дверь магазинчика, женщина замахала ему в ответ. И у него в голове молнией пронеслась мысль: «А с какой стати она это сделала? Почему она мне махнула?» Жест этот, ее ответное приветствие, был, кстати сказать, очень милым, восхитительно женственным. Она прижала руку к груди и легонько поводила ладонью из стороны в сторону, так, будто смахивала пылинку со стекла. Ему это понравилось, как, впрочем, и улыбка, которой она сопроводила этот жест, мягкая и приязненная и ни в коем случае не призывная. И он решил войти в магазинчик.

– Привет!

Он ни секунды не колебался. В душе у него воцарились спокойная уверенность и радостное предвкушение. Он очутился в своей стихии и заставил свой голос зазвучать именно так, как было нужно в данной ситуации: жизнерадостно и дружелюбно, рад встрече, польщен вашим вниманием – не больше. Ни самоуверенность, ни интонации завоевателя в тембр его голоса не закрались. Однако, машинально подумал он, и за этим дело не станет… Если в ближайшие несколько минут все пойдет как надо.

– Привет! – последовал ответ.

Она произнесла это короткое слово негромко и не очень внятно, как ребенок, взирающий на незнакомого взрослого почти без страха, но все же не решающийся подойти к нему поближе. Быстрый поворот ладони, и вот она уже прижала ее к левой груди, словно решила сосчитать свой пульс.

– Как мило. Здорово, что вы это сделали.

Этрих слегка опешил.

– Вы о чем?

– Вы взяли и помахали мне рукой. Это так приятно, но мы ведь не знакомы.

– Я не смог удержаться.

Нахмурившись, она отвела взгляд. Это замечание явно пришлось ей не по душе. Судя по всему, ей не хотелось выслушивать его комплименты, принимать его ухаживания, словом, продолжать знакомство. Ей было более чем достаточно его приветственного жеста, на который она ответила, чтобы тотчас же вернуться к своим повседневным делам, к своей жизни.

– Я вас заметила прежде, чем вы меня, – сказала она, все так же не поднимая глаз.