Искушение добродетели - Мэри Кэттон

Глава 1

Лондон, апрель, 1883 год

Комната, казалось, была окутана аурой красивой, чувственной женщины. В мягком сумраке тщательно продуманного интерьера размывались очертания предметов. Чуть приспущенные тяжелые портьеры, бархат и позолота мебели и тканей, цвет драпировок — от нежно-розового до насыщенно-бордового — все это создавало интимную атмосферу и как нельзя лучше говорило о характере и темпераменте хозяйки будуара Арабеллы Лерой.

Сегодня красавица Арабелла принимала гостей. Рядом с ней на огромном диване уютно расположились среди многочисленных подушек три ее подруги, одетые в пестрые шелковые платья и экстравагантные шляпы. Еще минуту назад женщины оживленно разговаривали, но теперь их внимание было приковано к юной особе, только что вошедшей в комнату.

— Я вижу, ты уже оправилась от своего небольшого «недомогания», — скорее провозгласила, чем спросила, Арабелла и царственным жестом указала дочери на кресло.

Вивьен мысленно застонала. Если до этого в ее душе теплилась хоть какая-то надежда, то теперь девушка поняла: ей уготована настоящая экзекуция. Она осторожно присела на краешек кресла с высокой спинкой, не без умысла поставленного напротив дивана, и замерла.

— Не понимаю, Вивьен, как ты могла? — Арабелла встала и укоризненно посмотрела на дочь. — Что случилось с твоим желудком? Тебя стошнило практически на ботинки джентльмена, который пришел просить твоей руки.

Вивьен прикусила язык, с трудом удержавшись от дерзости. Тут мать определенно переборщила: о руке не было и речи, хотя остальные части ее тела обсуждались довольно подробно. «Я не виновата в том, что мне стало плохо!» — с вызовом подумала Вивьен, а вслух произнесла:

— Но, мама, если бы он не был таким потным и от него не несло бы чесноком и еще какой-то дрянью, возможно, мой обед и не вернулся бы обратно!

Арабелла, нервно расхаживающая по комнате, словно и не слышала слов дочери.

— Ты не только не смогла очаровать графа, но, как нарочно, сделала все, чтобы он больше никогда не пришел в наш дом! — гневно заявила она и повернулась к дочери так резко, что длинное платье закрутилось вокруг ее ног. — Джентльмен, имеющий положение в свете, вряд ли сочтет привлекательной такую несдержанную и непредсказуемую девчонку, как ты! — Она картинно вскинула руки и запричитала: — И это после всего того, что я сделала для тебя! Ты знаешь, во сколько обошлась мне твоя учеба в одной из самых престижных школ? А путешествие? А эти бесконечные частные уроки? Что в них толку, если ты не умеешь даже с выгодой преподать себя. Отвечайте же, юная леди, я жду.

Вивьен глубоко вздохнула и решительно посмотрела на мать. Неужели ее образование, способности и само тело должны служить лишь для того, чтобы очаровывать мужчин?

— Граф совсем не нравится мне, мама, — просто сказала она.

— Не нравится? — ошеломленно переспросила Арабелла. — Послушай, дорогая, — она смягчила тон и, подойдя к дочери, обняла ее за плечи, — я понимаю твои чувства, но, согласись, граф — очень хорошая партия. Я хочу как можно лучше устроить твое будущее, а это не так-то просто, уж поверь мне. Не можешь же ты вечно носить белую кисею, ведь тебе почти девятнадцать.

— Надо признать, что детскую пухлость ты уже утратила, ma petite [1], — проворковала одна из подруг Арабеллы. — Но при этом расцвела и выглядишь просто восхитительно.

— Да, моя дорогая, ты уже не девочка, но еще и не женщина, — заметила вторая. — Так распорядись же девственностью с максимальной выгодой для себя.

— Правда, правда, милочка, — вступила в разговор третья. — Ничто так не раздражает мужчин, как старые девы.

Вивьен сжала кулаки, но ответила сдержанно:

— Мне кажется… я пока не готова.

— Не готова?! — воскликнула Арабелла. — Что за нелепая мысль! Ты прекрасно образованна, воспитанна, имеешь безупречные манеры и находишься в самом подходящем возрасте. Это судьба, Вивьен. Забудь о своих сомнениях, детка. Лучше подготовься к тому, что составляет смысл жизни настоящей женщины. Тебя ждет счастье, дорогая. Подумай только: жгучая радость влюбленности, трепет желания, страсть и романтичность — что может быть лучше? Ты станешь королевой сердца мужчины, центром его вселенной…

— Не говоря уже о дорогих подарках…

— Красивой одежде…

— И денежном содержании.

Арабелла благодарно взглянула на своих подруг и снова повернулась к дочери:

— Да-да, Вивьен. Граф — завидная партия для любой девушки. Он богат, щедр, знает жизнь и занимает высокое положение в свете. А как он любезен и обходителен! Именно такой восхитительный мужчина способен пленить любое девичье сердце.

— Да уж, такой восхитительно кривоногий и носатый, — пробормотала Вивьен. — И так брызжет слюной, когда говорит, что мне никогда не придется поливать свои комнатные цветы.

— О-о-о! — Картинным жестом Арабелла вытащила из-за корсажа носовой платок и приложила его к раскрасневшемуся лицу. — Ты, моя милая, видимо, не понимаешь, какие трудности подстерегают девушку, готовую перешагнуть порог взрослой жизни, поэтому советую тебе подчиниться старшим.

Каждое сказанное матерью слово больно ранило Вивьен. Ну откуда Арабелле знать, чего она на самом деле хочет и к чему стремится? Она вернулась в Лондон всего три месяца назад. Ее так давно не было дома, а мать уже не может дождаться, когда снова избавится от нее.

— Я не знаю, что нужно другим девушкам, но о своих собственных желаниях я прекрасно осведомлена. Я достаточно взрослая, чтобы разобраться в себе и понять: если мне что и нужно, то уж во всяком случае не ваш противный граф!

Арабелла опешила. Она не ожидала от дочери такого открытого неповиновения.

— Но, Вивьен, раз богатый и щедрый граф кажется тебе противным, тогда, скажи на милость, каким же должен быть мужчина, который тебя устроит?

— Моим избранником станет тот, кто бережет свои деньги, не играет в карты, не охотится и не пьет лишнего. Он должен быть достойным и уважаемым человеком и не должен слишком обременять меня своим… э, вниманием, — объявила Вивьен и посмотрела матери прямо в глаза. — А еще мне хотелось бы, чтобы он принадлежал к какому-нибудь литературному клубу, проводил там вечера и не надоедал мне своими разговорами.

Арабелла побелела и пробормотала:

— Бог мой, Вивьен, но это портрет… мужа?

— Именно. — Девушка судорожно сглотнула и заявила: — Мне не нужна великая любовь, трепетная страсть или пьянящее наслаждение. Я хочу замуж.

Наконец-то она высказалась открыто. Три месяца Вивьен готовили к жизни так называемой «настоящей женщины», но ей не нужна такая жизнь! Она хочет быть женой, а не любовницей.