Поместье любовных грез - Сильвия Торп

Глава 1

Памела Фрэйн сошла с почтовой кареты на станции в небольшом рыночном городке Уэльса, где ее ждал кабриолет. Лакей, которого послали встретить новую гувернантку, взгромоздил на запятки ее дорожный сундук, и они покатили в поместье Таррингтон-Чейс.

Привыкшая к ухоженным сельским предместьям Лондона, Памела оказалась неготовой к встрече с Уэльсом, краем нескончаемых холмов, между которыми петляла дорога с нависающими лесистыми склонами, на которых сквозь деревья местами проглядывали голые утесы и речка Уай, извивающаяся подобно какой-то фантастической змее. В голубой дали, время от времени проступающей на небосклоне, пока они катили по горному хребту, проступали покрытые деревьями горные склоны, про которые лакей сказал, что это королевские охотничьи угодья. Даже над сельскими ландшафтами с яблоневыми садами, где ветви уже склонялись под тяжестью спеющих плодов, и зелеными лугами, где паслись валлийские коровы с белыми пятнами на мордах, довлело, как казалось Памеле, скрытое присутствие гористой местности.

Какое-то время они спускались по крутому склону, на котором дорога шла среди густых деревьев, а когда они достигли долины, вывела их на открытое пространство и, изогнувшись, пошла вправо, вдоль подножия горного кряжа, с лугами, виднеющимися вдали.

– Вон там, мисс, где луга, как раз и будет Таррингтонское поместье! – произнес лакей.

За лугами, на высоком берегу реки Уай, виднелся огромный дом, нависший над кручей, весь залитый солнцем, но оттеняемый зловещей завесой из багрово-черных грозовых облаков.

– Но как же мы попадем к этому дому? – спросила Памела. – Ведь наверняка нет дороги вверх по этому утесу?

– С этой стороны нет дороги, мисс! Мы поедем в обход, через деревню! Это еще две-три мили, – ответил лакей и стегнул лошадь, заставляя ее прибавить шагу, так как издалека донеслись слабые раскаты грома.

Памела огляделась в надежде обнаружить какое-либо укрытие от надвигающейся грозы, поскольку открытый экипаж не давал никакой защиты от ливня, а перспектива появиться вымокшей до нитки и забрызганной грязью перед своей новой хозяйкой пугала ее.

Дорога снова стала забирать в гору. Вскоре она привела к воротам в стене из камня, и они покатили по парку с высокими купами деревьев. Лакей натянул поводья, задумался на какой-то момент, а потом, бросив взгляд на темнеющее небо, снова подстегнул лошадь. Памела прочла беспокойство на его лице и ощутила приступ тревоги.

Теперь они находились совсем близко от реки, над которой нависали крутые склоны поместья Таррингтон-Чейс, темные, как грозовые тучи, и такие же зловещие в предваряющем грозу затишье.

Потом до Памелы донесся дробный топот копыт, и какой-то всадник вдруг ворвался в поле ее зрения, выскочив из-за деревьев справа. Он помчался вниз по склону и, подняв свою лошадь на дыбы, осадил ее поперек дороги, перед самым кабриолетом. Лакей выругался, скорее в испуге, чем со злостью, а Памела негромко вскрикнула, когда их напуганная лошадь заржала и едва не шарахнулась в сторону.

Чалый верховой конь скакнул вперед в курбете и был снова осажен сбоку от двуколки. Всадник крикнул:

– Какого дьявола тебе нужно на моей земле? Возвращайся туда, откуда приехал, и скажи спасибо, что с тобой дама, а то ты бы так легко не отделался!

– Мистер Хоксуорт, сэр, так ведь гроза надвигается, и нам нужно добраться до деревни, пока она не грянула, сэр, – ответил лакей, с трудом сдерживающий нервничавшую лошадь. – Ради юной леди, не гневайтесь, сэр!

Крупный, худощавый, черноволосый всадник с безразличием взглянул на Памелу. А выражение лица у него совершенно как у пирата или разбойника, подумалось ей. Под густыми, черными бровями – глубоко посаженные глаза. Карие, они настолько светлого оттенка, что кажутся почти желтыми. Эти глаза критически осмотрели ее с головы до ног, мгновенно скользнули по видавшему виды дорожному сундуку на запятках кабриолета.

– Наверняка новая гувернантка! – насмешливо проговорил он. – А вы мужественная особа, сударыня, раз поступаете на службу к таррингтонской ведьме!

Памела была слишком ошеломлена и ничего не ответила. Еще две-три секунды мистер Хоксуорт продолжал ее разглядывать, а потом снова обратился к лакею:

– Ну а ты, приятель, заруби на носу – я слов на ветер не бросаю! Дни, когда вы всей деревней могли шататься по этим землям, миновали. С тех пор, как я стал хозяином поместья Мэйз-Корт… И чем скорее вы все поймете это, тем лучше!

Лакей начал было возражать, но властный голос прервал его на полуслове:

– Если бы ты держался дороги, то легко успел бы в усадьбу Клив-Фарм до начала грозы. А коли ты и вправду так печешься об этой молодой леди, то и сейчас попробуешь это сделать!

Всадник осадил своего скакуна, и лакей, бормоча что-то сквозь зубы, но явно признавая свое поражение, повернул кабриолет, а потом подхлестнул лошадь, заставив припуститься так, что легкий экипаж то и дело сотрясался и раскачивался на неровной дороге. Памела вцепилась в стенку, ища опоры, но, не удержавшись, оглянулась, чтобы посмотреть, что сталось с диковинным мистером Хоксуортом.

Тот возвышался на своем коне под деревьями на склоне холма – зловещая фигура на фоне грозного пейзажа.

В вышине, над гребнем Таррингтон-Чейс, молния распорола завесу облаков, и Памела вздрогнула, когда на какую-то долю секунды все вокруг оказалось залитым ослепительным светом. Когда же она оглянулась снова, всадник уже исчез.

– До чего неприятный тип! – с возмущением произнесла она. – Господи, какой вред мы бы причинили, проехав по его дороге?

– Дело не во вреде, мисс! – ответил лакей. – Полковник Траверс, который владел усадьбой Мэйз-Корт еще год назад, был джентльменом и позволял людям пользоваться этой короткой дорогой, сколько они пожелают, но Джейсон Хоксуорт – совсем иное дело! Эти земли теперь принадлежат ему, и он никому не дает об этом забыть – вот так-то. Те, кто начинают на пустом месте, всегда так себя ведут!

Памелу это слегка озадачило. Внешний вид мистера Хоксуорта говорил о том, что он богат и следит за модой, а речь выдавала в нем человека образованного. Он вовсе не напоминал выскочку!

– Нет, ну каков нахал – так говорить о ее светлости! – продолжил лакей. – Ей-богу, мисс, когда Джейсон Хоксуорт купил Мэйз-Корт, для Таррингтона настали черные дни! Ох уж этот Хоксуорт, с его наложницами и с арапом-язычником! Уж лучше бы сидел себе в заморских краях!

В этих словах содержалось достаточно, чтобы еще больше подогреть и без того уже не на шутку разыгравшееся любопытство Памелы, но она чувствовала, что не пристало начинать свое пребывание в Таррингтон-Чейс с пересудов с прислугой, а потому ограничилась уклончивым ответом. Поскольку Хоксуорт, очевидно, служил объектом всеобщей ненависти в деревне, ей со временем предстояло узнать о нем больше. К лучшему или к худшему, он явно был не тем, на кого можно не обращать внимания, и ей пришло в голову, что, по крайней мере, фамилия его, означающая «ястребиный», забавным образом соответствует его сущности. Что-то воистину ястребиное просматривалось в хищном взоре его свирепых золотистых глаз.