Огни юга - Мэри Линн Бакстер

Пролог

– Сестра, ну что ты впилась ему в шею как пиявка! – с трудом ворочая языком, говорил Янси Грейнджер. – Ты окончила медицинскую школу и должна знать, что от этого бывает.

Он был совершенно пьян, как и вся компания, оккупировавшая стол в кабачке.

– Прыщи! – хором завопили юные доктора и медсестры.

– Правильно, – кивнул Янси Грейнджер, – и я, черт побери, уверен, что они никому не нужны. Их можно вывести только «Клерасилом».

– Ох, какой вы чувствительный, доктор Грейнджер! – Новоиспеченная медсестра отодвинулась от педиатра, покраснев от злости.

Усмехнувшись, Янси пожал плечами:

– Как хочешь.

– Вообще-то ты мог бы подбросить меня домой, это был бы своего рода жестом доброй воли. – Медсестра подвинулась поближе к Янси, соблазнительно блестя глазами.

– Черт, вызови себе такси, – невнятно пробормотал Янси.

– Значит, не хочешь отвезти меня домой? – спросила обиженно медсестра.

– Может быть… после того, как я закончу здесь…

– Господи, ты такой пьяный! Наверное, тебе лучше прямиком отправиться к жене.

Другой участник вечеринки, скучный психиатр, пытался развести целебный бальзам в воде.

– Вот, Грейнджер… Выпей еще.

– Ну спасибо, доктор Шринк. – Янси согласно мотнул головой, он терпеть не мог эту гадость, но черт его побери, если он позволит психиатру об этом узнать. Хватанув крепкий напиток, он вытер губы и повернулся лицом к медсестре Уильямс.

– Может быть, тебе хватит? – поинтересовалась она.

Янси поднялся и взглянул на нее сверху вниз.

– Мадам, я доктор с лицензией. Я хорошо разбираюсь в токсикологии и многих других дисциплинах. Кроме того, я сам знаю, когда мне хватит, а когда нет. Большое спасибо за вашу трогательную заботу. И вообще, кончай жужжать! – закончил он свою речь.

Грейнджер едва стоял на ногах. Он оглядел бар, сощурился от света, отражающегося от пивных бутылок «Будвайзера» и «Миллера». Он прекрасно знал, что выпил более чем достаточно.

– Да пошел ты! – огрызнулась медсестра. Покачав головой, она вышла из кабачка.

Проводив ее взглядом, Грейнджер вернулся к друзьям и заказал по новой.

Через час он собрался ехать.

– Ты все еще собираешься утром появиться? Не получится, – покачал головой кардиохирург. – И добавил: – Ты не сможешь оторвать голову от подушки.

– Черт знает что ты говоришь, – ухмыльнулся Янси. – Я приду.

– Нет, если ты сейчас попытаешься сесть за руль. Мужик, давай-ка мы отвезем тебя домой. Ты здорово набрался.

– Я и сам прекрасно доеду. До завтра.

– Упрямый как бык. Одумайся, Грейнджер! С неба льет как из ведра.

– Я из этих мест, забыли? Я тут родился. Я и не в такой дождь рулил.

Кардиохирург встал.

– Ладно, гений. Не хочешь – сам заботься о своей заднице. Но не обвиняй нас потом, когда вмажешься в дерево.

Грейнджер сгреб со стола бутылку и качаясь направился к своей шестилетней «тойоте-королле». Молния осветила ночное небо, загрохотало, и пока он шел до машины, дождь промочил его до нитки.

Пытаясь пристроить бутылку на пассажирском месте, он половину вылил на себя. Проклиная все на свете, он все же пристроил ее, хотя руки дрожали.

Через несколько минут Грейнджер уже гнал машину на юго-запад от Шарлотсвилла, в Батесвилл. Он проводил уик-энд с родителями жены. Вечер же у него оказался свободным потому, что его тестя вызвали из города, а женщины отправились пообедать и пройтись по магазинам.

За городом уличных фонарей не было, и его фары с трудом рассекали темноту ночи. Листья, сорванные порывами дождя, прилипали к ветровому стеклу, хотя дворники работали на полную мощность. Дорожную разметку невозможно было разглядеть, но он был уверен, что крепко держит машину на своей полосе.

Позднее Грейнджер не мог точно вспомнить, заснул ли он за рулем, или просто ничего не видел из-за дождя. Но когда он очнулся, то был на другой стороне дороги, его машина почти лоб в лоб столкнулась с другой. Обе сползли на правую обочину. Грейнджер попытался вытащить колеса из жидкой грязи, крутанув несколько раз руль, прежде чем автомобиль замер, устремив нос назад, в сторону Шарлотсвилла.

Выбравшись из своей машины, Янси посмотрел на чужую. Она стукнулась о дерево. Он слышал, как из радиатора со свистом вырывается пар, но самого пара из-за ливня не видел.

Грейнджер, покачиваясь на нетвердых ногах, несколько раз упав, добрался до разбитой машины. Это была дешевая «мазда». Внутри никого не было видно. Проклятие! Не сумев открыть дверь с водительской стороны, он с трудом обошел машину, надеясь справиться с другой дверью, пассажирской.

Она открылась, в салоне было темно, лампочка не горела. Внезапно небо прочертил свет молнии, и Янси увидел девушку, лежащую на руле. Дерьмо!

Он вернулся к своей машине, достал фонарик из перчаточного отделения и пошел обратно. Батарейки были старые, светили тускло, но и при таком освещении он увидел, что она совсем ребенок. А что еще хуже – беременна.

Янси вытащил ее через пассажирское кресло, на что, казалось, ушло несколько часов. Голова гудела, глаза разъезжались, он никак не мог сфокусировать взгляд, одежда была мокрой от спиртного, которое он пролил на себя. Господи, он же доктор, а стоит тут, пьяный как сука, и ничего не делает! Нет, он должен попытаться помочь ей.

Янси уложил девушку на заднее сиденье своей «короллы». Он два раза упал, пока нес ее: один раз посреди дороги, а второй – на обочине. И он, и девушка были в грязи по уши, от них несло спиртным.

Еще одна вспышка молнии – и Янси увидел кровь, стекающую у нее по ногам. Матерь Божья! Мысли завертелись, насколько это было возможно, в голове, окутанной алкогольным туманом. Янси задрал подол мокрого платья и стащил пропитанные кровью трусы.

Черт побери! Он увидел головку младенца. При ударе машины плацента разорвалась, и начались роды. От потери крови и нехватки кислорода младенец может погибнуть.

Янси охватила паника. Он ничем не может помочь этой несчастной здесь, в темноте, на обочине шоссе. Ей нужна больница и доктор, трезвый доктор.

Вырулив на дорогу, он направился к маленькой больнице в Шарлотсвилле. Он гнал с такой скоростью, с какой только мог в этот ливень. Он ввалился в больницу со своей ношей на заплетающихся ногах и нашел свободную каталку возле двери. Слава Богу, нет ни одной медсестры! Наверное, все заняты в эту ночь.