Клянусь, это любовь была - Алекс Камсар

Если, читая эти рассказы, вы вспомните тех, которые когда-то были близки вам, — значит, я достиг своей цели.

Когда я понял, что заблудился, было уже поздно. В три часа ночи я стоял на пустой дороге, и вокруг не было ничего, кроме бесконечных заснеженных полей, слабо сверкающих под светом луны. Поднялся холодный, колючий ветер. Последние остатки тепла, обусловленные не столько наличием теплой одежды, сколько солидной дозой выпитого коньяка, сразу улетучились. По коже побежали мурашки, но, скорее всего, не от холода, а от страха. Романтическая ночная прогулка приняла совершенно неожиданный оборот. Я поднял воротник пальто, желая хоть как-нибудь преградить путь ветру. Стоять на месте было равноценно самоубийству. Засунув руки в карманы, я повернулся и пошел быстрым шагом назад, в надежде найти на затерянной серди полей и болот дороге маленький кемпинг, откуда я часа три назад вышел прогуляться.

Сколько я шел, трудно сказать, руки настолько замерзли, что вынимать их из карманов и смотреть на часы стало настоящей мукой.

Сначала мне показалось, что гул мотора всего лишь плод моего воображения. Но вскоре я увидел фары автомашины. Обрадовавшись, я сделал то, чего не следовало бы делать ни в коем случае: махая руками, как сумасшедший, бросился навстречу машине. Чтобы меня не раздавить, машина резко свернула в сторону и, не уменьшая скорости, устремилась дальше. Я стоял посреди дороги, еще не понимая значимости случившегося. Однако очередной порыв ветра напомнил, что я снова один на один с природой и что упустил, возможно, свой единственный шанс, поскольку за все это время я не встретил другого автомобиля. Как назло, тяжелые серые тучи закрыли луну, и настолько стемнело, что уже с трудом можно было различить дорогу. Стуча зубами от холода, я зашагал в темноту, пытаясь согреть ноги.

Спасение пришло неожиданно. Из темноты вновь засверкали автомобильные фары. Машина, только что промчавшаяся мимо меня, вернулась обратно. На этот раз я стоял на месте и ждал. Автомобиль сбавил скорость и остановился возле меня. Дверца открылась, и я услышал сердитый мужской голос:

— Садитесь быстрее, холодно очень!

Я прыгнул в машину. Водитель тут же развернулся, и мы помчались в глубь темного пространства. Минут десять, пока я приходил в себя, водитель, мужчина около сорока лет, молчал. Но как только я немного ожил, он задал вопрос, который сам по себе напрашивался:

— Какого черта вы решили прогуливаться в такую погоду? Вы что, ищите приключений на свою голову?!

— Не больше, чем другие, — вздохнул я. — Иногда и самые умные попадают в глупую ситуацию. Я уверен, что когда-то вы тоже… Как-то глупо получилось. Я вышел прогуляться и был почему-то уверен, что легко найду обратную дорогу…

Я назвал место, где находился мой кемпинг.

— Туда ехать час, — усмехнулся мой собеседник. — Да и, уж простите меня, из-за вас я туда сворачивать не собираюсь. На этой дороге есть небольшая гостиница, через три часа мы будем там. Вы переночуете, а утром оттуда можно добраться до вашего кемпинга.

— Меня это вполне устраивает, — заявил я, чувствуя, что от тепла и монотонного гула мотора начинаю засыпать. — По правде говоря, не ожидал, что вы можете вернуться. Я уже был в отчаянии. Понимаете?

Он не ответил. Я поудобнее устроился на сиденье и собрался заснуть. Темнота, окружающая нас, яркий свет фар нашей машины, лицо моего спасителя в полумраке салона автомобиля составляли сюрреалистическую картину, которая плавно переходила в сон. Но…

— Вы произнесли слово «отчаянье». А знаете ли, что оно означает на самом деле? — Его голос звучал четко, но он говорил, не оборачиваясь ко мне, и у меня было такое ощущение, будто он говорит сам с собой. — Через три часа вы уже будете спать в теплой постели, — продолжал он, — а через неделю и не вспомните эту ночную дорогу. Разве это… А можете себе представить, что проходит месяц, полгода, год, а отчаяние, самое что ни на есть настоящее, перед которым человек абсолютно беспомощен, не только не проходит, но и становится более острым. Испытывали вы что-нибудь подобное? Когда не хочется никого видеть, никуда идти, что-то делать вообще? Когда утром рано просыпаешься, и вместо того, чтобы радоваться солнечному весеннему дню, хочется… Нет, не умереть, потому что для этого надо все-таки предпринять какие-то резкие шаги, скажем вскрыть себе вены. Хочется просто не быть, не существовать. Закрыть глаза и больше никогда их не открывать.

Он замолчал. Я был крайне удивлен и не знал, что сказать. Сон как рукой сняло.

— Я, пожалуй, такого не испытывал, — начал я осторожно. — Хотя на этом свете живу достаточно долго. Единственное, что я могу предположить, что эти переживания являются следствием чего-то очень серьезного.

Вновь воцарилась тишина. Он ничего не говорил, а я понимал, что эта неожиданная ночная исповедь может закончиться так же внезапно, как и началась. Единственное, чем я мог расположить его к себе, было то, что мы не знали друг друга и что больше не увидимся никогда. Но он не собирался долго молчать. Видно, воспоминания нахлынули на него с такой силой, что он не мог один с ними справиться.

— Это все было серьезно только для меня. Для других — это обычная, скучная история, — сказал он мрачно. — Началась она лет десять назад. Я тогда только что окончил университет. С ней мы встретились совершенно случайно. Странно, но самые важные события в жизни происходят случайно. Мой приятель потащил меня на загородный пикник. Там собралось достаточно много народу, по меньшей мере человек тридцать. Среди них были и студентки из нашего университета. На самом деле, я уже раньше ее видел. Но в тот день то ли солнце светило не так, как обычно, то ли обаяние весеннего леса вскружило мне голову, но в одно мгновение мои глаза встретились с ее глазами, и как молния сверкнула в голове мысль: «Боже, какая она милая».

Он снова умолк. Я сидел неподвижно, боясь даже своим дыханием отвлечь его. На этот раз пауза продлилась довольно долго.

— Нет, — начал он, с трудом высвобождая слова, — она не была красавицей в обычном смысле. Есть красота, которая сразу бросается в глаза, которую все видят и которой все отдают должное. Но есть красота не броская, не ошеломляющая, она какая-то тихая, но притягивающая. Так подснежники, которые я очень люблю, отличаются от роз.

Она была тихой, худенькой, высокой девчушкой, с длинными волосами и синими глазами. В тот день я от нее не отходил, а через неделю сделал ей предложение. Она согласилась…

Свадьбу мы сыграли скромную. Она выросла без отца, мать еле-еле сводила концы с концами. Я тоже жил скромно. Но это все пустяки, важно то, что вдруг я, человек, который никогда от судьбы не ждал подарков и привык всего достигать упорным трудом, случайно получил подарок, которого удостаиваются лишь немногие из смертных. Понимаете, и тогда, и сейчас я не был из робкого десятка.