Красавица и Чудовище - Ванесса Рубио-Барро

Пролог

Случиться это могло когда угодно – в стародавние времена или вчера; и где угодно – здесь или где-то очень далеко…

Брат и сестра, как и миллионы детей во всем мире, смирно сидят в своих кроватках в ожидании сказки на ночь.

– Мама, мама! Что ты нам сегодня почитаешь? – нетерпеливо спрашивает мальчик, его глаза блестят от возбуждения, а волосы на макушке торчат непослушными вихрами.

Молодая женщина прижимает палец к губам – тише! – и усаживается рядом. В руках у нее толстая книга. На кожаном переплете нет ни имени автора, ни названия… Только изображение прекрасной алой розы.

– Терпение, Вергилий! Ну, дети, вы готовы? Это очень красивая история…

– О розах? – уточняет девочка.

– О розах и обо всем на свете, дорогая Фанни, – отвечает ее мать. – А теперь слушайте…

Жил однажды на свете богатый купец. Жена его умерла, и он один заботился о своих детях, которых у него было шестеро: три сына и три дочери. Старший сын, Максим, высокий и сильный, обожал азартные игры и то и дело ввязывался в драки. Средний, Жан-Батист, любил читать и целые дни проводил, склонившись над книгой. Младший, Тристан, был очень умным и добрым, совсем как его отец.

Старшие дочери купца, Клотильда и Анна, целыми днями вертелись перед зеркалом, наряжались да обсуждали женихов. Младшая же отличалась кротким нравом, была мила и приветлива со всеми. Ее звали Белль – Красавица, и это имя подходило ей как нельзя лучше. Золотые косы, огромные синие глаза, нежная кожа и розовые губки девушки были столь совершенны, что не нужно было ей больше никаких украшений. И хотя отец никогда и никому бы в этом не признался, именно Белль стала его любимицей. И причиной тому была не столько дивная внешность дочери, сколько ее чудесный характер.

В городском порту стояли у купца три корабля, которыми он очень гордился, – «Сирена», «Тритон» и «Левиафан». Не раз отправлял он их к далеким берегам через моря и океаны, и всякий раз приходили корабли домой с трюмами, полными сокровищ и всяческих диковин.

И вот однажды, когда «Сирена», «Тритон» и «Левиафан» возвращались из долгого путешествия, началась страшная буря. Огромные волны с грохотом обрушивались на палубу, ветер рвал паруса и крушил мачты. Капитаны видели, что корабли обречены, но еще можно попытаться спасти экипаж, и отдали команду спускать на воду шлюпки. Однако едва матросы покинули свои суда, как поднялась над ними гигантская волна. Казалось, будто она касается неба. Еще мгновение – и всей своей мощью вода устремилась вниз, опрокидывая и разбивая в щепки великолепные корабли.

«Сирена», «Тритон» и «Левиафан» и все, что было в их трюмах, сгинуло в пучине. Драгоценные камни и золото, сверкая, погрузились в темную воду и опустились на морское дно.

Купец был разорен. Он потерял все, что имел, и не мог расплатиться с кредиторами. Поэтому к нему явились стражники и отобрали то немногое, что у него еще оставалось – даже удивительные и забавные безделушки, которые он привозил из дальних стран. Купцу и его детям ничего не оставалось делать, как переехать в деревню. Они должны были покинуть свой большой городской каменный дом, друзей, рассчитать верных слуг, забыть о роскоши и удобствах.

Ах, как это было грустно! Максим был вне себя оттого, что приходится расстаться с веселой компанией и не будет больше веселых пирушек в любимых кабачках. Жан-Батист печалился, что в деревне нечего будет читать. А Тристану даже не хватило духа попрощаться с приятелями.

Но, как вы уже догадались, горше всех плакали Клотильда и Анна. Девушки обожали городскую жизнь и приходили в отчаяние от одной только мысли, что им придется лишиться балов и развлечений.

Когда наступил день отъезда и в дом вновь заявились стражники, чтобы унести последнее имущество их разоренного отца, сестры встали на лестнице, преграждая им путь.

Анна ткнула веером в одного из них, что тащил к выходу ее туалетный столик.

– Эй, ты! А ну-ка поставь его на место, не то я выколю тебе глаза!

– Папочка, сделайте же что-нибудь! – Клотильда бросилась к отцу. – Эти бессердечные люди забрали все наши платья и украшения! А теперь отбирают и дом!

С криком «О, я этого не вынесу! Умираю!» Анна схватилась за сердце и упала на пол, как тряпичная кукла. Клотильда, громко рыдая, бросилась ее поднимать.

– Что с нами теперь будет! – восклицала она.

– Дети, перестаньте, – вздохнул отец. – И поторопитесь, пора ехать.

В последнюю минуту, покидая дом, он остановил стражника, который хотел унести макеты трех его кораблей.

– Нет! Не трогайте! Это я оставлю себе.

Стражник пожал плечами и кивнул на мраморный стол с золотыми ножками, на котором стояли макеты.

– А с этим что делать?

– Забирайте! – с горечью ответил купец. – Самое ценное все равно осталось у нас.

Потом он оглянулся и, нахмурившись, спросил:

– Но где же Белль?

– Белль! Опять эта Белль! – возмущенно воскликнула Анна. – Вам только до нее есть дело!

Купец ничего не ответил и отправился искать младшую дочь.

– Вы не видели Белль? – спросил он сыновей, грузивших во дворе их скудный скарб в повозки.

Максим и Жан-Батист на минуту отвлеклись от своего занятия.

– Нет, отец, не видели, – ответил старший сын, снова возвращаясь к своему занятию.

– Ну и тяжесть! Что в нем такое?! – воскликнул он, с трудом поднимая сундук.

– Мои книги, тетради и альбомы, – потупившись, признался Жан-Батист. – Не мог же я их оставить.

– Это ты хорошо придумал! – рассмеялся Максим. – Мы сожжем их, когда у нас закончатся дрова!

Кормилица Адель, прощаясь, обняла Тристана.

– Присматривай за отцом, – прошептала она ему на ухо. – И смотри, чтобы Максим не проиграл ваши последние деньги. Смена обстановки пойдет ему только на пользу. Подальше от приятелей – игроков и пьянчужек…

Тристан кивнул.

– Обещаю, я позабочусь о них. Не волнуйся, все будет хорошо.

Выпуская Тристана из своих объятий, Адель любовно взъерошила ему волосы. У нее разрывалось сердце при виде того, как уезжают дети, которых она растила и о которых заботилась, как родная мать. Особенно она любила младших – Тристана и Белль.

– Эй! Потише! Куда это вы так бежите?! – по привычке прикрикнула она, когда мимо пронесся вихрь развевающихся юбок и кружев. Стуча каблуками, Анна и Клотильда промчались по двору и забрались в повозку, прикрывая веерами лица, пылающие от стыда. Им было невыносимо из-за того, что все видят их отъезд и судачат о том, что с ними произошло.