В радости и в горе - Кэрол Мэттьюс

Кевину — за то, что показал мне любовь, в которую я всегда верила…

— Я все еще думаю о тебе. — За этим наступила пауза, из которой можно было заключить, что здесь должна следовать реплика Джози. Поскольку таковой не последовало, Дэмиен добавил: — Много думаю.

Джози зажмурилась так, что красные круги пошли перед глазами, и вздохнула в телефонную трубку.

— Я тоже много думаю о тебе, Дэмиен. В основном мечтаю о том, как бы сделать тебе побольнее. — В последнее время это были мечты о том, чтобы тяпнуть его топором по голове, выиграть в лотерею, или о том, чтобы в нее безнадежно влюбился Ивэн Макгрегор. — Как ни смешно, но именно так ты поступил со мной.

Она пропустила меж пальцев прядь своих волос тоскливого русого цвета и уже не в первый раз подумала, что надо бы их перекрасить в какой-нибудь из этих мерцающих модных оттенков, о которых постоянно твердят в телепрограммах о «преодолении» и «самоизменении». Пойдет ли ей огненно-каштановый? Возможно. Но для него, наверное, нужно что-то более радикальное, чем та аккуратная стрижка, которая делала ее консервативнее самого консервативного лидера — Уильяма Хейга. А как насчет стиля «роковой брюнетки»? Что, если перекраситься в медно-черный, изменит ли это ее жизнь? Вот и еще один пункт в и без того растущий список дел на сегодняшний вечер, в которые явно не вписывается пункт разговора с Дэмиеном. Она осторожно высвободила из-под кота пальцы ног, уже начавших было затекать, и освободилась от его тяжести. Кот-Ранее-Известный-Как-Принц одарил ее взглядом, способным парализовать десяток дроздов. И глядя, как он шествует в кухню, оскорбленно подергивая высокомерно задранным хвостом, Джози послала ему вслед воздушный поцелуй.

— У меня и в мыслях не было причинять тебе боль, — продолжал Дэмиен, в намерения которого, похоже, не входило отступать с завоеванных позиций.

— Знаешь, обычно бывает больно, когда тебе говорят: «Я люблю другую женщину, прощай».

— Нам надо было все как следует обговорить тогда.

— Конечно. Но почему-то я обо всем узнала только тогда, когда ты спустился вниз уже с упакованным чемоданом. Я еще подумала, что ты уезжаешь на конференцию по компьютерам в Маргейт или еще куда-то. И я никак не рассчитывала, что ты таким вот образом положишь конец нашему браку, в понедельник в девять часов утра. Тем более что еще накануне вечером мы занимались любовью и одновременно достигли оргазма, чего по воскресеньям обычно не бывало, ни того, ни другого. И тогда ты не думал обговаривать что бы то ни было. Даже то, у кого останется кот. Просто вышел, как будто за хлебом.

— Не знаю, почему я был тогда в таком состоянии, — сказал ей муж. — Я то радовался жизни, то впадал в отчаяние.

— Почему? — спросила Джози. — Да потому, что эта твоя штучка на тебя наседала. Потому что у нее лифчик с чашечками четвертого размера и потому что она сверкает ягодицами в своих открытых трусиках из пятнистой лайкры. Да, я ездила к ее дому и заглядывала через забор. Знаю, что он у нее проржавевший и покосившийся, с разнокалиберными опорами, что в нем не хватает двух секций и через него видна подсобка со стиральной машиной, такая неряшливая, что мне бы ты этого не простил!

— Дело не только в Мелани.

«Мелани». Джози скорчила гримасу — такую, что, окажись в телефонной трубке молоко, оно немедленно бы скисло.

— Хотя я и признаю, что она только все усугубила.

— Она? А ты что, пытался спасти семью?

— Я чувствую, что сделал ужасную ошибку, — сказал Дэмиен. — По-настоящему ужасную.

— А что, по-твоему, должна чувствовать я? Сейчас я пытаюсь как-то прийти в себя. Мне больше не нужно глотать тонну успокоительных, чтобы посмотреть очередную серию «Живущих на Ист-Энде». Я больше не чувствую упадка сил, у меня прошла угревая сыпь, и я уже не выгляжу как после смертельно тяжелой болезни. Незнакомые люди не шарахаются от меня на улице, а друзья перестали говорить, что мне надо сходить к врачу. Я счастлива.

— В самом деле?

— Да. Возможно, звучит вызывающе, но это правда.

— Не могу сказать того же о себе.

Опять неловкая пауза.

— А как Кот-Ранее-Известный-Как-Принц? — спросил он более оживленным тоном.

— У него бредовые идеи. Он пожирает свой «Кити-Кэт» так, как будто завтра конец света. И он неплохо справляется с ролью сироты при живом отце.

— Ну что же, хорошо. — Судя по голосу, Дэмиен вряд ли действительно так думал.

— А как тебе быть отчимом?

Дэмиен медленно выдохнул:

— Не так просто, как казалось раньше.

Джози удовлетворенно усмехнулась про себя.

— Дети разбрасывают «Лего» в самых неподходящих местах. Совсем недавно я потратил много денег и почти впустую, а все ради того, чтобы извлечь из лэптопа сухарики Фарли. Эти дети всюду оставляют крошки от тостов и прочую дрянь. Часто мне кажется, что я сплю в кошачьем лотке.

Голову даю на отсечение, это совсем не то, что нужно для необузданного секса, которого он так жаждал!

— А твоя штучка знает, что ты мне звонишь?

Она слышала, как Дэмиен кусает ногти. Он всегда так делал, когда намеревался солгать.

— Нет.

— А где она сейчас?

— В «Теско». Делает ночные покупки.

Вот те на! А я-то думала, это я скучно живу!

— Ты ей сказал, что на бумагах по разводу есть уже все подписи?

Опять он кусает ногти.

— Нет.

— Ты еще не отослал их обратно?

— Нет.

Кот-Ранее-Известный-Как-Принц стал бесцеремонно выть у кухонной двери. Джози прикрыла рукой трубку телефона. «Я приду через минуту, — прошептала она. — Умереть от голода я тебе не дам».

Кот-Ранее-Известный-Как-Принц бросил на нее красноречивый взгляд, мол: «если-бы-я-мог-обращаться-с-консервным-ножом-меня-бы-здесь-не-было».

— Ты уверена, что мы и в самом деле этого хотим? — Дэмиен говорил самым вкрадчивым тоном, на который только был способен. Так он говорил по утрам в выходные, когда хотел, чтобы она встала и сделала ему сандвичи с ветчиной. — В самом деле?

— Именно. И если без конца копаться во всех этих психологических тонкостях — принципиальность, искупление, примирение с жизнью, — то адвокаты совсем обнищают. Подпиши бумаги, Дэмиен.

— Вряд ли нам стоит с этим торопиться.

— Ты уже поторопился.

— Джози, я этого не заслужил. Нельзя же просто спустить в унитаз пять лет брака!

Ты-то так и поступил. Значит, можно.