Клад вишнуита - Бонкимчондро Чоттопаддхай

Часть I 1

— Профулла! Куда ты запропастилась? Иди сюда!

— Иду.

Профулла подошла к матери:

— Зачем ты звала меня?

— Пойди к Гхошалам, попроси у них баклажан.

— Не пойду, — отказалась дочь. — Мне стыдно.

— Что же мы есть-то будем? — Мать рассердилась. — У нас ничего нет.

— Ну и пускай! — невозмутимо ответила Профулла. — Приготовим пустой рис. Нельзя же постоянно по людям ходить!

— Значит, так тебе на роду написано. Беднякам не пристало стыдиться, чего уж там.

Профулла промолчала.

— Ну да ладно, — уступила мать. — Пойди поставь воду, а я попробую достать овощей.

— Прошу тебя, ма, не ходи ты ни к кому, — взмолилась Профулла. — У нас есть немного крупы, соль, перец. Вот и хватит. Много ли нам двоим надо?

Пришлось матери снова согласиться с ней. Она взяла кастрюлю с остатками риса, хотела вымыть его, но тут обнаружила, что риса совсем мало.

— Да где же рис-то? — горестно воскликнула она, всплеснув руками, и показала Профулле содержимое кастрюли. — Тут и одному не хватит.

С кастрюлей в руках она пошла со двора.

— Ты куда? — остановила ее дочь.

— Пойду займу у кого-нибудь рису, — ответила мать. — Варить-то нечего.

— Пожалуйста, ма, не ходи никуда. Мы и так у всех в долгу. Брать берем, а вернуть не можем.

— Чем же ты тогда, несчастная, сыта будешь? — спросила мать. — В доме ни гроша.

— Что из этого? Иногда можно и попоститься, — ответила Профулла.

— Долго ли проживешь постом?

— Сколько удастся. А нет, так и умру. Не велика беда.

— Ну, после моей смерти можешь поступать как тебе заблагорассудится, — решительно заявила мать. — Хочешь — постись и помирай. По крайней мере, я этого не увижу. А пока я жива, хоть милостыней, но прокормлю тебя.

— Зачем же милостыней? — возразила Профулла. — Да и не умирают люди, если день-другой не поедят. Давай-ка мы лучше займемся делом, станем плести священные шнуры. Завтра продадим, вот и деньги появятся.

— А где пряжу возьмем? — полюбопытствовала мать.

— У нас же есть веретена, можем напрясть.

— Из чего?

Профулла не выдержала и, опустив голову, расплакалась. Мать снова направилась к воротам, но дочь подошла к ней, отобрала кастрюлю и отставила в сторону.

— Послушай, ма, — проговорила она. — Почему мы должны с тобой ходить по людям, когда у меня есть все?

— Есть-то есть, — мать смахнула слезу, — да только не судьба тебе пользоваться твоим богатством.

— Отчего же не судьба? Разве я провинилась чем-нибудь перед ними? Почему я должна голодать, когда у моего свекра всего вдоволь?

— А потому, что родилась у такой матери, как я. В этом все твое несчастье. Видно, такая уж твоя доля.

— Знаешь, ма, — промолвила Профулла, — я сегодня твердо решила: не отступлюсь от своего. Пусть меня кормят в семье мужа. Ни от кого другого ничего в рот не возьму. Ты можешь пойти к людям и попросить у них, но только для себя. Поешь и отведи меня к свекру.

— Что ты! — испугалась мать. — Как можно!

— А почему нельзя?

— Как же нам идти к ним, когда они не захотели оставить тебя у себя?

— Выходит, ходить по чужим людям и просить у них в долг можно, а пойти к мужу нельзя?

— Да ведь они и имя твое давно забыли!

— Пускай. Мне не зазорно обращаться к тем, кто по закону обязан меня содержать. Ничего не поделаешь, придется напомнить им о себе — ничего постыдного в этом нет.

Мать молча заплакала.

— Не хочется оставлять тебя одну, но приходится, — вздохнула Профулла. — К тому же тебе самой станет легче, если у меня все уладится. Это меня и утешает.

Они еще долго беседовали, и в конце концов мать согласилась с доводами дочери. Она сварила остатки риса, но Профулла не притронулась к нему. Мать тоже отказалась есть.

— Тогда незачем медлить, — заключила Профулла. — Пойдем. Путь не близкий.

— Завяжи волосы, — посоветовала ей мать.

— Не надо, ни к чему, — отмахнулась Профулла.

— Ну как знаешь, — заметила мать. — Ты у меня и так хороша, без всяких нарядов.

«Зачем мне прихорашиваться, — подумала Профулла. — Что я, собираюсь обольщать кого-нибудь, что ли?»

Не переменив одежды, мать с дочерью вышли со двора.

Дом свекра Профуллы Хорболлоба стоял в деревне Бхутонатх округа Варендра. Свекор считался очень состоятельным человеком, владел обширным поместьем, имел двухэтажный жилой дом, святилище с помещением для религиозных церемоний и даже собственную контору. К дому примыкал обнесенный оградой сад с прудом. Имение находилось милях в четырнадцати от жилья Профуллы, поэтому голодным женщинам потребовалось немало времени, чтобы одолеть этот путь. Уже за полдень они наконец добрались до поместья своих родственников. Со страхом перешагнула мать Профуллы порог сватов — и вовсе не потому, что жила в нищете, а те благоденствовали. Хорболлоб не погнушался ими и взял Профуллу в жены своему сыну за необычайную красоту — другой такой красавицы не сыскать было во всей округе. Мать Профуллы очень обрадовалась счастливой судьбе дочери и на радостях истратила на свадьбу все свои сбережения. С этого-то все и началось, радость ее обернулась горем. Многим ли располагала бедная вдова? Как ни старалась она, как ни выбивалась из сил, но попотчевать гостей невесты смогла лишь варенцом да рисовыми хлопьями. Зато родители жениха устроили настоящее пиршество приглашенным. Чем только их не угощали — и пышками, и сладостями, и всякой другой снедью, так что никто не остался в обиде. А гости со стороны невесты были оскорблены скудной трапезой. Не притронувшись к ней, они встали со своих мест и ушли. Мать Профуллы обиделась и как следует обругала их за привередливость. А потом гости ей отомстили.

Когда через несколько дней наступил черед молодой хозяйки угощать гостей рисом, Хорболлоб пригласил к себе всех соседей сватьи. Однако те отказались прийти и через своего посланца заявили, что не собираются лишиться касты, принимая еду, которую готовила дочь отступницы. Они ни в чем не упрекали и не укоряли самого Хорболлоба — он-де человек богатый, состояние ему все позволяет, но о себе им приходится побеспокоиться. У них, людей маленьких и бедных, каста — единственное достояние, и не дорожить ею они не смеют. Это было заявлено во всеуслышание перед собравшимся на торжество народом и не на шутку обеспокоило Хорболлоба. Тут действительно следовало призадуматься, — вдова растила дочь одна, да и сама еще не состарилась. Всякое могло случиться. Вспомнилась ему и свадьба, на которой никто из приглашенных невесты не отведал поданного матерью Профуллы угощения. «Да и не станут же люди зря клеветать на человека!» — подумал он. Хорболлоб поверил услышанному, не усомнились в нем и остальные гости. Со двора они не ушли, но от яств, которыми потчевала их молодая невестка, отказались. На следующее утро Хорболлоб отправил ее назад к матери. С тех пор обе они стали для него отверженными, он никогда не справлялся о них, не позволял сыну общаться с ними и женил его снова. Мать Профуллы, по обычаю, несколько раз посылала ему скромные подношения, но он неизменно возвращал ее дары обратно. Поэтому-то она и страшилась ступить в его дом.