Дважды два - четыре - Джейн Фэллон

Непредсказуемый поворот сюжета, туго сплетенная интрига, переменчивые, алогичные душевные движения персонажей… Читать об этом так же интересно, как открывать новые миры.

Чью сторону принять во время ссоры? Как не дать втянуть себя в неприятности? Роман Фэллон обнажает все подводные рифы истинной дружбы и любви. Автору удалось по-особому увидеть острые и животрепещущие темы, которые так волнуют женщин.

В персонажах романа легко узнать себя, своих друзей и коллег. Это — вы, только в острокомических эпизодах и экстравагантных ситуациях.

Роман замечательный. Персонажи уморительные. Сюжет лихой, как американские горки.

Ничего не случилось.

— Я серьезно, — говорит Алекс, хотя после выпитого больше похоже на «серозно». Я чуть не рассмеялась, но тут же вспомнила про жуткую мелодраму, в которой мне почему-то предназначается главная роль.

— Ты пьян, — объявила я, встав с дивана и увеличив физическое расстояние между нами. — Ложись спать.

Алекс поднялся, шагнул ко мне.

— Пара стаканчиков вовсе не означает, что я сказал неправду. Просто после пары стаканчиков, наконец, осмелился сказать. Люблю тебя, Ребекка. Всегда любил.

Ох, боже. Опять. От такого заявления у меня снова перевернулся желудок, причем не в положительном смысле «о-как-я-ждала-от-тебя-этих-слов». Скорей, меня едва не стошнило от сочетания выпивки с этим признанием. С тем, что его делает Алекс. Кстати, мой муж Дэниел спит наверху в нашей спальне. Почему бы и нет? Уже час ночи, а у него никогда не было повода беспокоиться, оставляя нас с Алексом наедине. До нынешнего момента. Я вдруг разозлилась. Плохо, что Алекс вообще позволил себе заговорить об этом, а тем более когда у нас над головой спит Дэниел, наглядно свидетельствуя — если кому-нибудь требуется подтверждение, — что я не свободна и не могу выслушивать любовные признания. Милый, мудрый, веселый Дэн, неизменно верный и преданный нам обоим. Я решила немедленно прекратить разговор.

— Это не смешно. Уже поздно, ты пьян, сам не знаешь, что мелешь. Иди спать, ладно?

Алекс потянулся, схватил меня за локоть. Я вырвалась.

— Только не говори, будто не чувствуешь ко мне то же самое, — сказал он, и я на секунду задумалась, не сама ли виновата. Не дала ли какое-то основание для подобного убеждения? Не смотрела ли слишком долго в глаза как-то вечером после пары стаканчиков? И поняла: нет, решительно нет, ни единого раза, ни на одно мгновение за время двадцатилетней дружбы не видела в нем никого, кроме друга. Увлечься им — все равно что влюбиться в собственного брата. Никогда даже в голову не приходило. Надо его осторожненько охладить, успокоить. В последнее время ему многое довелось пережить — пусть даже по своей вине, — он явно потерял рассудок, только все-таки я на него сердита. Как он посмел увидеть в наших отношениях то, чего просто не было? Как посмел обмануть доверие Дэниела?

— Ничего подобного, — отрезала я, пожалуй, слишком громко. — Ты мой друг, Алекс. Я в тебя не влюблена. Не могу… Боже мой, жутко даже подумать…

Хватит, одернула я себя, теперь он уже должен понять, но не сумела остановиться. Хочется его как следует наказать.

— Тошнотворная мысль. То есть правда какое-то… извращение. Господи, я никогда не смогла бы…

Алекс разом протрезвел.

— Ладно, — коротко бросил он. — Ясно.

Развернулся кругом и ушел. Через несколько секунд хлопнула входная дверь. Я на минуточку забеспокоилась, куда он пойдет в час ночи, без пальто, которое так и осталось висеть на спинке стула, а потом решила, что это его дело. Взрослый человек, может сам о себе позаботиться.

Ребекка и Дэниел, Алекс и Изабелл.

На моей памяти нас всегда было четверо. По крайней мере с тех пор, как Дэниел и Алекс, дружившие с двенадцатилетнего возраста, дали объявление, приглашая к совместному проживанию двух компаньонов, которые помогли бы оплачивать съемный дом в Виндзоре на втором году учебы, и выбрали сначала Изабелл, а потом меня, придя к выводу, что нами можно попользоваться, как однажды весьма деликатно выразился Дэн. В конце концов так и вышло, хотя я держалась до Рождества. Разместившись парами в двух из четырех комнат, мы какое-то время подумывали дать еще объявления — студентам нужны деньги, — но нам нравилось жить вчетвером. Мы чувствовали себя семьей. С тех пор так и продолжалось двадцать лет. После колледжа сняли квартиры в Лондоне за несколько улиц друг от друга, поженились, родили детей одного за другим. Вместе проводили Рождество, дни рождения, встречали Новый год. Были одним целым. Больше ни в ком не нуждались. И вдруг пару месяцев назад Алекс заявил, что уходит. Невелика трагедия, у него нет никого другого, просто понял, что должен двигаться дальше. Он как бы застоялся, слишком долго жил в одном месте, надо выбраться, посмотреть, что мир еще может ему предложить. Оставил Изабелл с девочками — восьмилетними близнецами Натали и Никола, — перебрался в новую квартиру в доме, удачно стоявшем поблизости, так что мог бывать у них по-прежнему. Объяснил, что хочет, чтобы все было цивилизованно, по его выражению: выберут, дескать, с Изабелл удобное для обоих время, когда он будет забирать детей, и останутся друзьями. Хотя Алекс умолял разрешить видеться с детьми по собственному усмотрению, Изабелл вполне справедливо не захотела, чтобы все вышло по его желанию.

Конечно, в действительности получилось иначе. Изабелл буквально разваливается на части. Она всегда мечтала быть замужней женщиной. Ужас. Я хочу сказать, Иза не просто стремилась к замужеству как таковому. Она из тех женщин, которые готовятся не просто к свадьбе, но к дальнейшей счастливой жизни на сорок-пятьдесят лет. Вечно фантазировала, как будет стареть с детьми, с внуками, варить варенье в домике на юге Франции среди бегающих вокруг ребятишек, друзей и собак. Не то чтобы это имело значение — может быть, даже сама Иза не сознавала, — но с виду они с Алексом составляли идеальную пару. Светловолосые, загорелые, сияющие, как фигурки на свадебном торте. Увидишь их вместе и сразу подумаешь: «Ну конечно». Влюбившись в Алекса, она сразу вошла в его семью, как в свою собственную, и его родители точно так же ее обожали. О такой невестке любая свекровь может только мечтать.