По линии горизонта. Книга 1 - Вероника Карпенко Страница 16

— Так что? Я зайду за тобой? — услышала Ира.

Она вздохнула:

— Боюсь, не получится.

Подобную фразу она говорила и раньше, желая отделаться от навязчивых ухажеров. Но прежде никто из них не пытался ее отыметь.

Парень сверлил её взглядом:

— А чё? Занята?

Ира кивнула. Он постоял, давая ей шанс передумать.

— Ну, как хочешь, — сказал на прощание.

Дождавшись, пока их широкие спины исчезнут за поворотом, Ира схватила коробку и нырнула в прохладный подъезд…

Мужчины тоже страдали от вируса. Они постепенно теряли родных и любимых. Теряли человеческий облик! Случаи изнасилования стали такими же частыми, как грабежи. Но Ира, как и всякая женщина, полагала, что эта напасть её не коснётся.

Под защитой знакомых стен она опустила коробку на пол. Держать её не было сил! Как не было сил подниматься. Ира села на одну из пыльных ступеней. Даже не отряхнув её, как делала раньше. Что ей пыль? Если десять минут назад её изваляли в грязи! Вся дикость произошедшего накатила, лишая возможности встать. Она ощутила себя разбитой вдребезги. И коробка, виновато сгибавшая свои надорванные уголки, служила напоминанием.

На стенах подъезда встречались артефакты былого существования. Покосившиеся картины, цветы, сохранившие жизнь в этом жутком бедламе. На доске объявлений висели листки, призывавшие граждан быть бдительными и соблюдать карантин. Все эти правила люди знали уже наизусть! И многие их соблюдали, полагая, что вирус передается воздушно-капельным путём. Однако, часть тех, кто себя изолировал, умерли. В то время, как нонконформисты, вопреки нагнетаемым слухам, выражали своё нежелание следовать нормам и удивительным образом выживали.

Одной из таких была Машка. Подруга терпеть не могла этот «вирусный бред»! Она целовалась на публике и намеренно прятала в сумку «намордник». Ира помнила случай, когда Машка, стоя на остановке, принялась громко кашлять. Народу было полно, а в общественный транспорт в то время пускали не более десяти человек. Её выходка возымела эффект! Люди в ужасе разбежались, и ближайший автобус был в полном их распоряжении…

Ира взобралась на третий этаж и прислонилась к стене, отдышаться. Соседская дверь была отмечена огненной краской. Это значило смерть! Из общего чата она узнала, что буквально на днях, умерла мать двоих ангелочков, Алина. Переписка пестрела словами сочувствия, но проводить усопшую в последний путь не вышел никто из соседей. Слишком рискованно! Раньше подобный инцидент предвещал целый ряд мер, проводимых властями. Оставшихся в подъезде жильцов эвакуировали, а дом подвергали санобработке. Но с недавних пор процедура ухода в мир иной значительно упростилась.

Ира уже занесла кулачок, чтобы трижды постучать в дверь их с мамой убежища. Таким был «пароль»! Как вдруг её внимание привлёк загадочный свёрток. Он лежал на коврике у самой двери. И не просто лежал, а служил «пресс-папье» для записки. Ира присела на корточки и потянула за уголок. На тетрадном листке, разлинованном в клеточку, кривым почерком было написано несколько строк. Ей стоило немалых усилий разобрать их значение.

«… нет… аналог… если… принимать по… см. инструкцию», — прочитала она и нахмурилась. В пакете были таблетки. Названия Ира не знала, но, судя по упаковке, это было что-то из старых запасов.

Она прикусила губу. Хотя Робин Гуд не оставил автограф, было нетрудно понять, кто скрывался под марлевой маской. Тот, чья мать — фармацевт? Тот, кто услышал её в кишащем просьбами чате! Тот… кому она показала свою голую грудь.

Ира убрала лекарства за пазуху и наконец, постучала. Спустя пару мгновений входная дверь приоткрылась. И мать, зыркая, точно ждавший охотников зверь, возникла в прихожей.

— Где ты была? — грозно спросила она, стоило Ире войти.

Она отмахнулась:

— Гуляла.

На материнском лице отпечаталась целая буря эмоций. Каждая из них грозилась прорваться наружу, и поэтому какое-то время мама просто стояла, тараща глаза и сжимая дрожащие губы.

— Что… Ты… Да ты с ума сошла! — наконец разразилась она. — Наши все отписались, а ты где-то бродишь! Я уже извелась! Да что у тебя в голове?

Мать вцепилась ей в волосы, больно дёрнула, и в руке у неё оказался какой-то строительный мусор. Она с брезгливостью положила его на комод.

Ира вздохнула.

— Разбери, — попросила она.

Мама вскинула брови, как будто только сейчас опознала стоявшую на полу «бандероль». Забрав коробок, она удалилась на кухню. Оттуда послышался шум извлекаемых «деликатесов».

— Что-то он с каждым разом нищает! — прокомментировала мама.

— Не до жиру, — ответила Ира, изучая своё отражение в зеркале. Благо, что эти уроды не «разукрасили» ей лицо.

— И тушёнку не положили! — звякнув чем-то, добавила мать.

При слове «тушёнка» в желудке у Иры поднялась тошнотворная горечь. Она вздохнула, поняв, что теперь для неё этот вполне безобидный продукт равносилен отраве.

В спальне Ира разделась и, боясь своего отражения, приблизилась к зеркалу. Оно, безразличное к девичьим страхам, рисовало её в полный рост. Следы борьбы в виде темнеющих синяков выделялись на бёдрах, пара таких обнаружились на плечах. Ира вздрогнула, стоило ей повернуться спиной! Вдоль позвоночника сияла кровавая ссадина. Что говорило о невозможности в ближайшее время спать на спине.

«Всё пройдёт», — прошептала она отражению. Но слёзы уже затуманили взгляд. Играя с Лёшкой в «маньяка и жертву» она и представить себе не могла, как это ужасно — стать ею взаправду. Уступив нахлынувшей боли, Ира легла на кровать, подтянула колени к груди. Плечи её задрожали от беззвучных рыданий. От унизительной злобы и жалости к своему телу. Сейчас ей как никогда нужна была Машка! Та умела найти утешение даже в самый печальный момент. Она всегда подбирала слова, способные всё изменить.

Ира шмыгнула носом и обратилась к подруге. Как делала теперь слишком часто, рискуя скатиться в шизофрению. Пусть Машка и не отвечала, но такая форма общения становилась единственным поводом для улыбки.

— Представляешь, Эльдар замутил с абитуриенткой? Ей нет восемнадцати, и его заочно уволили из института! Хотя, кажется, теперь ему уже всё равно, — говорила она, представляя реакцию Машки. Та, скорее всего назвала бы его «кобелиной». Подруга легко расставалась с мечтами, и также легко ставила новые цели.

— Твой папа звонил. Он сказал, что поедет искать тебя. И не вернётся, пока не найдёт! Как в том кино, где главный герой ищет пропавшую дочь. Помнишь? — Ира закрыла глаза, воскрешая в памяти Машкин смеющийся взгляд, и ощутила, как слёзы опять подступают.

— Манюнь, где бы ты ни была, возвращайся скорее, — прошептала она и зажмурилась. Возможно, именно вера в то, что подруга жива, и держала её на плаву в этом тёмном, бушующем море.

Таблетки и, правда помогли, и маме стало лучше. Ире хотелось поблагодарить соседа. Но к своему стыду она поняла, что ровным счётом ничего не знает о нём. Ни имени, ни номера квартиры! В итоге она ограничилась сообщением в чате. Написала: «Спасибо тебе, Робин Гуд». Но Робин Гуд не ответил.