Талисман четырёх стихий - Сабина Больманн

Наше сердце стучит в ритме леса.Наше дыхание созвучно течению реки.Наша душа летит на крыльях сокола.Доверившись силе природы,Мы станем частью этого мира.

Sabine Bohlmann, Simona Ceccarelli (ill)

Ein Mädchen Namens Willow

* * *

Ива смотрела в окно, прижавшись носом к стеклу. На улице лило как из ведра, и лишь смутно угадывались очертания лесочка, граничащего с садом у её дома.

–И зачем мне этот лес?– прошептала Ива. В этот момент ей на голову упала тяжёлая капля. Девочка взглянула вверх и увидела на потолке большое мокрое пятно.– Ну вот, ещё и крыша течёт! Только этого не хватало!– простонала она.

–Ива!– позвал папа из гостиной внизу.– Подойдёшь на минутку?

Ива нехотя соскользнула с подоконника и побрела вниз по лестнице.

Папа стоял среди бесчисленных коробок, беспомощно почёсывая голову:

–Поможешь мне, дочка?

–А что нужно сделать, пап?

–Пора распаковать коробки.

–Это обязательно?– нахмурилась Ива.

–Да, птенчик, обязательно. Видишь ли, теперь мы будем жить здесь.

–Ты говорил это в пяти последних городах, где мы побывали. Но стоило нам распаковать вещи, как мы снова их укладывали и отправлялись дальше!

–Ну, птенчик, не преувеличивай. Как-никак в Сингапуре мы прожили два года,– возразил Адам Флинн.

–Один!

–Нет, два.

–А я точно знаю, что один. Ты ещё купил мне китайский фонарик на Новый год, но я проспала праздник, и ты пообещал, что мы запустим его в следующую новогоднюю ночь. Но на следующий Новый год нас там уже не было.

–Разве?– Папа задумался.– А для меня словно два года прошло.

–Может, потому, что там не менялись времена года и почти всё время было жарко.

–Точно! Но всё-таки мы продержались в Сингапуре целый год!– ответил папа, и Ива закатила глаза.– Птенчик, мне нужно место, где я мог бы спокойно работать. И тут самая подходящая обстановка, да ещё мы с тобой так удачно получили этот дом в наследство. Поэтому мы наверняка останемся тут надолго. Я смогу работать и одновременно начну писать книгу. Это будет бестселлер! Мы разбогатеем и будем жить долго и счастливо!

Ива застонала. Стоя на коленях перед коробкой, она доставала из неё книгу за книгой и нехотя расставляла на полке.

–В моей комнате течёт крыша. Дождь капает прямо на голову!– пожаловалась она.

–Ого!– удивился папа.

–Это всё, что ты хочешь сказать, пап? Ого – и больше ничего?– Ива вопросительно посмотрела на отца.

–Я займусь этим вопросом, обещаю!

–Тогда ещё займись, пожалуйста, плесенью на потолке, запахом сырости в подвале, пауками в кладовой, прогнившей доской на полу у входа, сломанным выключателем в коридоре, неработающим сливом в туалете, а ещё краном, который плюётся ржавой водой…

–Да я всё это отремонтирую быстрее, чем ты скажешь «вафли со сливочным мороженым и голубикой»!– сказал папа.

–Папа! Ты же не умеешь работать руками, молоток и гвозди – твои заклятые враги!

–Ивушка, дружочек, с этого дня всё станет по-другому! Теперь я всё буду делать сам. Своими волшебными руками! Ни один мастер-неумёха не переступит порог этого дома! Потому что здесь живёт суперпапа!– Отец взобрался на коробку, широко расставил ноги и, воздев руку к потолку, принялся напевать мелодию из фильма про Супермена.

Ива невольно расхохоталась.

–Именно так! Ведь настоящие супергерои – это папы! Пускай у них пригорают спагетти и зияют дыры на штанах, но зато они умеют делать так, чтобы дети летали!– Папа подхватил Иву и закружил её в воздухе.

Ива захихикала. Вообще-то в свои одиннадцать лет она была слишком взрослой, чтобы кружиться на руках у папы, но ей всё равно понравилось! Папа опустил её на пол.

–А ещё папы-супергерои лучше всех танцуют! Можно вас пригласить? Станцуем мозольный танец: ты будешь наступать мне на мозоли, но мы всё равно будем здо́рово смотреться!

Они кружились среди картонных коробок, и папа старался придать своему лицу серьёзное выражение, как у настоящего танцора. Ива повторяла за папой.

–Жюри присуждает десять очков за мозольный танец в исполнении Адама Флинна по прозвищу «суперпапа» и его восхитительной дочери Ивы Флинн по прозвищу «птенчик»!– крикнул он.

Расхохотавшись, они споткнулись о стопку книг на полу и повалились на зимние пальто, которые уже достали из коробок, но ещё не убрали в шкаф.

Адам Флинн ласково погладил дочку по голове и чмокнул её в щёку.

–Я тебя очень люблю, птенчик. Вот увидишь, мы хорошо тут заживём! Наконец-то у нас появился дом, где мы можем осесть.

Ива вздохнула:

–Этот дом очень старый, пап.

–Но это наш дом, и ты уже жила здесь несколько лет, когда была маленькой девочкой. Разве ты совсем ничего не помнишь? Тебе здесь нравилось.

Ива огляделась по сторонам и попыталась выудить из недр памяти хоть какое-то воспоминание. Но дело обстояло примерно так же, как обычно бывает с песнями. Мелодии, которые ты слышал однажды, хранятся в каком-то дальнем ящичке в голове. И если ты откроешь нужный, то сможешь подпевать, совершенно не понимая, как это у тебя выходит. Каждая нота и каждая строчка оказываются тебе знакомы. Но Ива так и не смогла найти ящичек с воспоминаниями об этом доме.

–А ведь тебе в наследство достался целый лес, птенчик. Слушай, у какой одиннадцатилетней девочки есть свой лес?– улыбнулся папа.