Правдивая история про девочку Эмили и таинственный замок - Лиз Кесслер

Пролог

Полночь. Светло как днем.

Полная луна освещает океан, заставляя волны плясать вокруг крошечного острова, — они с плеском ударяются об острые скалы и каменистые пляжи.

Вокруг острова по морю скользит колесница — вся из чистого золота, украшенная драгоценными камнями, запряженная дельфинами. На головах и спинах дельфинов сверкают бриллианты и жемчуг.

В колеснице восседает царь морей и океанов Нептун, еще более величественный, чем всегда. На груди у него поблескивает драгоценное ожерелье, седую голову венчает золотая корона. Сжимая в руке трезубец и сверкая зелеными глазами, Нептун смотрит на остров. Он ждет, когда же выйдет его невеста, живущая в замке среди высоких скал. Замок почти не виден за туманной дымкой, и окна его темны, только лунный свет отражается в стеклах.

— Сделайте еще круг! — приказывает Нептун дельфинам, и от громовых раскатов его голоса море вокруг колесницы покрывается рябью.

Дельфины делают еще круг.

И тогда появляется она. Улыбаясь, женщина подходит к самому краю воды. Взгляды влюбленных встречаются. Нептун и женщина с таким чувством смотрят Друг на друга, что воздух между ними приходит в движение, образуя мост между двумя мирами — морским и земным.

Стая воронов подлетает к воде одновременно с женщиной и начинает виться над ее головой, словно пернатая корона. С улыбкой вскинув голову, женщина протягивает птицам руку. В тот же миг один из воронов нарушает строй и слетает к ней. Почти неподвижно зависнув в воздухе, он роняет что-то из клюва в ее ладонь. Бриллиантовое кольцо. Женщина сжимает ладонь, и ворон возвращается к своим товарищам. Птицы улетают в ночь, выстроившись спиралью, которая на фоне бледного неба кажется огромной извивающейся змеей.

— Я дарю тебе этот бриллиант в знак моей любви, такой же безграничной, как сама Земля, такой же твердой, как почва, на которой я стою. — Откидывая за спину блестящие пряди черных волос, женщина тянется к колеснице, — чтобы надеть на палец Нептуну кольцо.

Одно движение трезубца — и к Нептуну подплывает дельфин. Он подставляет Морскому царю голову, на которой лежит жемчужное кольцо. Нептун кладет кольцо себе на ладонь и, протянув вперед руку, нежно говорит:

— А я вместе с этим кольцом дарю тебе все моря, весь свой мир, такой же безбрежный и вечный, как моя любовь к тебе. — Он надевает кольцо женщине на палец. — Это волшебный миг. Полнолуние, полночь, весеннее равноденствие — такое совпадение возможно лишь через пятьсот лет. Этот момент — такая же редкость, как наша любовь.

Женщина улыбается. Подол ее белоснежного одеяния промок от морской воды.

Поднимая трезубец, Нептун продолжает:

— Во веки веков эти кольца сможет носить лишь влюбленная пара. При этом один из пары должен принадлежать земле, а другой — морю. Помимо них кольцо может надеть лишь дитя такой пары. Едва кольцо окажется на пальце, никому не под силу будет его снять.

— И никто не сможет даже прикоснуться к нему, — с улыбкой вставляет женщина.

Нептун смеется.

— Никто не сможет даже прикоснуться к нему, — повторяет он. Затем поднимает вторую руку, повернув ее ладонью к женщине.

Женщина делает то же самое, и их руки образуют арку, а ладони и кольца соприкасаются. Сотни звезд искрятся в небе над их головами, вспыхивая разноцветными огнями, точно салют.

— Соприкоснувшись таким образом, — продолжает Нептун, — эти кольца разрушат любое зло, рожденное ненавистью или гневом. Любви подвластно всё.

— Подвластно всё, — повторяет женщина.

Нептун простирает вперед обе руки.

— В этот момент день и ночь равны. Отныне так же будут равны земля и море. И до тех пор, пока мы будем носить эти кольца — символ нашего брака, — между нашими мирами будет царить согласие.

В последний раз взмахнув трезубцем, Нептун помогает женщине взойти на колесницу. Они садятся рядом, рука об руку; с одной стороны колесницы свешивается подол ее белого платья, с другой стороны — его украшенный драгоценностями хвост.

Дельфины натягивают поводья, и колесница бесшумно скользит по воде, увозя своих царственных седоков к новой, супружеской жизни.

— Эмили! Сколько можно повторять!

Я приоткрыла один глаз: мама отдернула занавеску. Через иллюминатор виднелась кособокая луна, низко висящая на темном небе. «Луна в четвертой фазе», — автоматически подумала я. Мы это проходили в школе.

— Еще же ночь! — жалобно простонала я, натягивая одеяло на голову и утыкаясь носом в подушку.

— Половина восьмого, — ответила мама, усаживаясь на краешек кровати. Она стянула одеяло с моей головы и поцеловала в макушку. — Вставай, моя хорошая, — сказала она. — А то в школу опоздаешь. Не могу сказать, правда, что ты много от этого потеряешь, — пробормотала она, вставая. — Пока тебя здесь ничему путному не научили.

Я не успела ответить, — она уже вышла из комнаты.

Мне оставалось только перевернуться на спину и с тяжелым вздохом уставиться на потолок. Последнее время мама была явно не в своей тарелке. На этой неделе она уже в третий раз принимается ворчать. Хотя я совершенно не понимала, что ее не устраивает. Мы жили на прекрасном потаенном острове — мама, папа и я, все вместе; на старинном деревянном судне, которое наполовину затонуло, погрузившись в золотистое песчаное дно. Вокруг сверкало на солнце прозрачное море. Люди и русалочий народ жили вместе в мире и согласии.

Понятно, что не каждому для полного душевного равновесия требуется последний пункт, но это совершенно необходимо тому, у кого мама — человек, а папа — наполовину человек, а наполовину русал (точнее, тритон).

Натянув купальник, я присоединилась к маме, которая уже завтракала. Как и всё в нашем накренившемся водном доме, стол стоял под наклоном, и миску с хлопьями во время еды приходилось придерживать.