Рука из могилы (сборник) - Владимир Вычугжанин

«Но есть и другое сострадание – истинное, которое требует действий, а не сантиментов; оно знает, чего хочет, и, полное решимости, страдая и сострадая, стремится сделать всё, что в человеческих силах и даже свыше их, ¾ если ты готов идти до конца, если запасешься великим терпением, лишь тогда ты сумеешь действительно помочь людям».

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ЖУТКОМ НАЗВАНИИ КНИГИ. ВО-ПЕРВЫХ, РЕЧЬ ИДЕТ О РАБОТЕ «УБОЙНОГО ОТДЕЛА», ЗАНЯТОГО ЛИШЬ ПОИМКОЙ УБИЙЦ. ВО-ВТОРЫХ, И В ЭТОМ ЧИТАТЕЛИ МОГУТ УБЕДИТЬСЯ САМИ, «РУКА ИЗ МОГИЛЫ» ВСЕГДА ДОСТАЕТ ДУШЕГУБОВ. В-ТРЕТЬИХ, НАЧИНАЕТСЯ-ТО НАШ РАССКАЗ С НЕОБЫЧНОГО ПРОИСШЕСТВИЯ НА… КЛАДБИЩЕ!

Слышали анекдот?

«Через вечернее кладбище, беспокойно озираясь, торопится одинокий путник. Неуютно и страшно ему в столь мрачном месте.

С понятным вздохом облегчения замечает он догоняющего его попутчика.

– Как хорошо, что нас – двое! А то я так боюсь этих покойников!

– А чего нас бояться?..»

Нам неизвестно, слышал ли этот анекдот запоздалый прохожий, пересекая еврейское кладбище Пензы февральским вечером 1992 года. Но и он, видимо, покоряясь чувству страха, внимательно приглядывался к окружающей обстановке.

Вдруг – что такое? Пешеход замечает на поверхности ближайшей к нему могилы… торчащие пальцы человеческой руки! Перекрестившись, сей храбрец все-таки решился подойти поближе к погребению и рассмотреть «находку».

Дрожащими стопами совершив два шага вглядевшись, запоздалый пешеход убедился, что вовсе не страдает галлюцинациями.

Из могилы четко проступала человеческая рука с растопыренными пальцами! О реакции прохожего, о его эмоциях и дальнейших действиях, вы, уважаемый читатель, вполне сможете и сами догадаться! И, само собой разумеется, что вскоре у той могилы оказалась оперативная группа.

Чудом уцелевшая бумажка

– Владельцем руки, торчащей из земли, оказался неизвестный гражданин, зверски убитый и захороненный преступниками в чужой могиле. Если бы убийцы сделали свое «черное» дело чуть-чуть поаккуратнее, нам было бы очень трудно раскрыть тайну этого злодейства, – говорит Александр Васильевич Маюлов. – А так мы управились за три дня!

– Мастерски сработали Виктор Николаевич Булышев, бывший начальник Ленинского РОВД и Владимир Анатольевич Шмагин, ныне начальник СКМ того же РОВД; также сотрудники нашей оперативной группы, к которой в дальнейшем подключился очень опытный сотрудник – Фискинд Борис Наумович, возглавлявший следственное отделение РОВД.

Тело от долгого пребывания в земле неузнаваемо деформировалось, и трудно, почти невозможно было бы установить личность погибшего. Но по счастливой случайности в брюках убитого было обнаружено его приписное свидетельство.

По документу оперативники и выяснили, что перед ними житель Пензы Г., вернее то, что от него осталось. При жизни восемнадцатилетний Г. состоял на учете в правоохранительных органах как лицо, склонное к совершению имущественных преступлений. По-русски говоря, был вором.

Множество ножевых ран, сохранившихся даже на его деформированном теле, свидетельствовало об одном – с Грачом, как его называли в преступных кругах, расправились его же «коллеги».

Надо сказать, что на Грача было возбуждено уголовное дело в октябре 1991 года. Руководимые им юнцы совершили крупную кражу. Но в те же дни Грач исчез и был объявлен в розыск.

Подельники пропавшего без вести главаря в один голос утверждали, что им ничего не известно о его местонахождении. После страшной находки на еврейском кладбище у следователей появились основания потолковать с задержанными о более серьёзных «деталях» и последствиях совершенных ими преступлений.

Юнцы не выдержали. Вопрос: где Грач? – произнесенный совсем другой многозначительной интонацией, заставлял допрашиваемого бледнеть и краснеть поочередно, путаться в показаниях, противоречить себе на каждом шагу.

А как же иначе? Маюлов и его подручные не скрывали от подследственных, наоборот, всем видом давали понять, что им хорошо известно место, где нашел свой последний приют Грач. Другое дело, милый мальчик, какое участие ты принимал в жестокой расправе? И мальчики рассказали всё, естественно, при этом отведя себе роль лишь беспомощного наблюдателя, а других изобразив кровожадными садистами. Шестнадцать ножевых смертельных ран насчитали эксперты на теле Грача!

Предыстория: заботливый внук

Но мы будем несправедливы, возводя поклепы на современную молодежь: жестока, мол, она и цинична! Много, мол, появилось невоспитанных недорослей, к старшим совершено непочтительных. На это возразим: смотря кто как воспитывал!

А вот дед и баба Кривчики (фамилия изменена) до поры до времени не могли нахвалиться на своего внука Максима. Такой он вежливый, такой заботливый юноша!

Частенько навещал Максим дедушку и бабушку, а как зайдет, обязательно здоровьем стариков поинтересуется: как, мол, себя чувствуете, дорогие мои?

Дедушка и бабушка на рынке кой-каким барахлишком приторговывали, чтобы к пенсии добавочка была. Так Максим непременно обо всех этих делах расспросит: как торговля идет и много ли прибыли приносит?

А то вот еще: забеспокоился как-то внук, достаточно ли дед и баба о своем здоровье думают? Почему это они свое жилище не проветривают? Ведь без свежего воздуха на долголетие рассчитывать не приходится. С этими словами подходит внучек к окну и – щелк! – выдергивает оконный шпингалет. После того, как комната надлежаще проветрилась, оконную створку заботливый Максим затворил, а шпингалет не закрыл. Забыл, наверное. (Нет! Сделать так его научил старший дружок и «наставник» Грач, а для чего – сейчас узнаете!)

На другой день ранним утром, как обычно, отправляются дед и баба Кривчики на рынок торговать. А вернувшись, застают дома картину, от которой в полном смысле слова столбенеют. Видят они жилище свое варварски разоренным: украдены вещи стариков, предназначенные для продажи, исчезла и выручка за многие дни. Всего было похищено добра на сумму, которая составила бы десятки миллионов рублей в наши дни!

Но горе дедушки и бабушки было ничто в сравнении со скорбью и возмущением Максима. Ласковый внучек буквально рвал волосы на собственной головушке.

– Да что же это такое! – восклицал он в бессильном отчаянии. – Куда же смотрит наша милиция. О, чтобы я сделал с этими извергами-ворами, попадись они в мои руки!

Так убивался Максим, так убивался, что дед и баба, бывало, о своем горе забудут, да и примутся утешать внука:

– Не принимай ты нашего горя так близко к сердцу! Авось, воров-то еще разыщут!

Но от этих слов Максим аж менялся в лице, аж бледнел, как мертвец и, дрожа, твердил: