Прежде чем он убьёт - Блейк Пирс

ПРОЛОГ

В любой другой день стебли кукурузы, озарённые лучами рассветного солнца, показались бы ей красивыми. Она смотрела, как первые лучи нового дня танцуют на стеблях, окрашивая их в нежно-золотой цвет, и пыталась найти в этом красоту.

Ей нужно было отвлечься, иначе боль была невыносимой.

Она была привязана спиной к большому деревянному столбу, который заканчивался чуть выше головы. Руки были крепко связаны сзади. Из одежды на ней были только чёрные кружевные трусики и бюстгальтер, который сдавливал вместе и слегка поднимал вверх и без того большие груди. Именно в этом бюстгальтере она зарабатывала больше всего чаевых в стриптиз клубе, потому что в нём её грудь казалась упругой, как у двадцатиоднолетней красавицы, хотя на самом деле принадлежала тридцатичетырёхлетней матери двоих детей.

Столб растирал спину до крови, но эта боль была несравнима с той, что причинял ей мужчина с низким голосом, от которого кровь стыла в жилах.

Она напряглась, слыша его шаги за спиной. Он тихо ступал по траве на расчищенном клочке земли посреди кукурузного поля. Она слышала не только звук его шагов – второй звук был едва различим. Он что-то волочил по земле. Плеть, подумала она, та плеть, которой он её бил. Скорее всего, это была плеть-многохвостка с шипами. Она видела её мельком и всего один раз, но и этого было достаточно.

Спина горела от многочисленных ударов, и её охватывала паника просто от шороха плети, скользящей по траве. Она вскрикнула в тысячный раз за ночь, и её крик поглотило кукурузное поле. Сначала она звала на помощь, надеясь, что, возможно, её услышат. Спустя часы её крики превратились в неразборчивый мучительный вой, потому что она понимала, что никто ей не поможет.

«Может быть, я тебя отпущу», – сказал мужчина.

Судя по голосу, он либо много курил, либо много кричал. Мужчина слегка шепелявил.

«Но сначала ты должна покаяться в своих грехах».

Он уже говорил эту фразу четыре раза. Она вновь не понимала, о чём он. Ей не в чем было каяться. Все знали её, как хорошего человека, хорошую мать – может не такую хорошую, как её самой хотелось бы, но она старалась, как могла.

Что ему от неё нужно?

Она снова вскрикнула, пытаясь слегка изогнуть спину – так верёвка не так сильно впивалась в запястья. Она почувствовала, что та уже насквозь пропиталась кровью.

«Покайся в своих грехах», – повторил он.

«Я не понимаю, о чём вы говорите!» – застонала она.

«Сейчас поймёшь», – ответил он.

Он уже говорил эту фразу. Он повторял её каждый раз, прежде чем…

Послышался лёгкий шорох, а потом плеть рассекла воздух.

Она вскрикнула и скорчилась от боли, когда та коснулась кожи.

Из новой раны потекла кровь, но она едва ли обратила на это внимание. Она думала лишь о запястьях. Кровь, стекающая к пальцам последние пару часов, смешалась с потом. Она чувствовала, что между верёвкой и запястьями образовалось свободное пространство. Она подумала, что, возможно, ей удастся сбежать. Она была на грани обморока – так разум боролся с ситуацией.

Вжик!

Удар пришёлся по плечу, и она замычала от боли.

«Прошу вас, – сказала она. – Я сделаю всё, что скажите! Отпустите меня!»

«Покайся в своих …»

Она рывком потянула руки вперёд. Плечи пронзила сильная боль. Она высвободилась. Там, где верёвка врезалась в кожу, жгло руку, но по сравнению с болью, окутывающей спину, это было ничто.

Она с такой силой подалась вперёд, что чуть не упала на землю, едва себя не выдав. Повинуясь инстинкту выживания, мышцы напряглись, и не успела она опомниться, как уже бежала прочь.

Она бежала, не до конца веря в то, что удалось спастись, и поражаясь тому, что ноги могли бежать после стольких часов без движения. Нельзя было останавливаться.

Она продиралась сквозь стебли кукурузы, которые били её в ответ. Листья и стебли, как дряхлые высохшие пальцы, царапали израненную спину. Она тяжело вдыхала воздух, полностью сконцентрировавшись на беге. Она знала, что где-то недалеко проходит шоссе. Ей нужно было лишь продолжать бежать, несмотря на боль.

Позади она услышала смех мучителя. Его голос звучал так, что, казалось, смеётся монстр, веками прятавшийся среди кукурузных стеблей.

Она застонала, но не остановилась. Босые ноги хлюпали в грязи, пока она пробиралась дальше, сбивая початки в стороны голым телом. Груди глупо поднимались и опускались в темпе бега, и левая грудь выпала из бюстгальтера. Она пообещала себе, что если выживет, больше никогда не вернётся в стриптиз, а вместо этого найдёт хорошую работу, чтобы обеспечивать детей.

Мысль о них дала ей силы, и она побежала быстрее, продираясь сквозь кукурузу. Она бежала так быстро, как только могла. Ей удастся спастись, если она будет продолжать бежать. Шоссе должно быть совсем близко. Ведь так?

Возможно. Но даже если и так, то не факт, что она кого-нибудь там встретит. Сейчас не было ещё и шести часов утра, а шоссе Небраски обычно были довольно безлюдны в это время суток.

Впереди кукурузные стебли расступились, озарив её лицо призрачным предрассветным сиянием. Она с радостью посмотрела на виднеющуюся чуть дальше дорогу.

Прорвавшись сквозь стебли, она с удивлением прислушалась, различив шум приближающейся машины. В душе загорелась надежда.

Она увидела яркий свет автомобильных фар и бросилась к нему. Она была так близка к шоссе, что могла различить запах нагревшегося асфальта.

Она добралась до конца поля как раз в ту самую минуту, когда мимо проехал красный пикап. Она закричала, отчаянно размахивая руками.

«ПРОШУ ВАС!» – кричала она.

Но, к её ужасу, грузовик промчался мимо.

Она замахала руками, рыдая. Может, если водитель посмотрит в зеркало заднего вида, то…

Вжик!

Жгучая острая боль пронзила левую икру, и она упала на землю.

Она кричала, пытаясь подняться, но вдруг почувствовала, как сильная рука схватила её за волосы, оттаскивая назад в поле.

Она отбивалась, пытаясь вырваться, но на этот раз всё было тщетно.

Послышался последний удар плети, а потом, к счастью для себя, она потеряла сознание.

Она знала, что скоро всё закончится: не будет ни шума, ни ударов, ни боли – вместе с ними закончится и её короткая, несчастливая жизнь.

Детектив Макензи Уайт приготовилась к худшему, идя через кукурузное поле после обеда в тот же день. Шелест кукурузных стеблей нервировал её, пока она пробиралась через поле ряд за рядом, а стебли тихо касались её пиджака. Казалось, место преступления находилось от неё как минимум в нескольких милях.