В то далекое теплое лето - Елена Келен

Перелистывая старые, чудом уцелевшие институтские тетради и журналы той поры, Наталья не смогла сдержать возгласа удивления, когда между двух пожелтевших от времени страниц обнаружила большой, когда-то снежно-белый, а теперь высушенный почти до прозрачности цветок. Она не верила своим глазам. Осторожно, чтобы не сломать и, не дай бог, не рассыпать эту призрачную красоту, дотронулась до хрупких лепестков и ласково, едва касаясь, провела по ним пальцем.

В комнату заглянул ее сын, рослый красавец Никита:

– Ма, ты меня звала, или мне показалось?

– Наверное, показалось… Ник, смотри, что я нашла.

– Школьный гербарий? – насмешливо поинтересовался он.

– Почти. В то лето мне было восемнадцать…

– Ого, так мы с ним, получается, ровесники, хотя нет, он меня все-таки постарше, примерно на год.

– Ну, если в засушенном состоянии, то да, ты прав, примерно на год.

– А если с момента, как рос и распустился, то надо добавить еще несколько дней, – усмехнулся сын.

Наталья сделала вид, что не заметила сарказма:

– А если с момента, как он рос и распустился, то лет на двести пятьдесят, не меньше.

Удивить чем-либо Никиту было довольно сложно, но сейчас она почувствовала его секундное замешательство.

– Мам, ты хочешь сказать, что этому цветку двести пятьдесят лет?! – воскликнул юноша, не зная, верить ему или нет.

– Даже чуть больше…

Он все же выбрал второе:

– Ага, конечно. Осталось только добавить, что его доставили на Землю инопланетяне и ты по счастливой случайности стала единственной обладательницей этого уникального и ценнейшего экземпляра. Кстати, как он называется?

– Это кувшинка, нимфея, а в народе ее еще называют одолень-трава…

– Какая трава, одолень? – переспросил Никита, поглядывая на часы. – И что же или кого же она одолевает?

– Она защищает своего владельца от различных напастей и темных сил, если, конечно, помыслы владельца чисты.

– Ну, в твоих помыслах я ничуть не сомневаюсь, а вот в сказки и Деда Мороза давно уже не верю. А вообще-то, мам, отец, наверное, прав, считая тебя ужасной фэнтези…

Наталья хотела возразить, но сын перебил ее:

– Ладно, после как-нибудь расскажешь, мне уже пора, я в универ, а оттуда к Лере, так что рано не жди…

Проводив сына, Наталья снова прошла в гостиную. В непонятном волнении встала у темного окна и, обхватив себя руками за плечи, уставилась в непроглядную даль. Крупные капли холодного осеннего дождя монотонно били по стеклу, ручьями стекая вниз. Но она, казалось, совсем не замечала этого. Наконец, не выдержав, Климова все же обернулась и украдкой бросила взгляд на раскрытую тетрадь. И в ту же секунду колдовской цветок, выхватил ее из комнаты и швырнул, словно слепого котенка, туда, куда разум отказывался возвращаться, а сердце настойчиво звало все эти годы. Туда, где реальность граничила с вымыслом, а вымысел – с реальностью, туда, где они были молоды и неотразимы, полны сил и грандиозных стремлений, где искренне любили и так же искренне ненавидели.

В то лето в моде были итальянцы, народ радостно просыпался под звуки гимна свободных и нерушимых республик могучего Союза, очередь за докторской колбасой плавно перетекала в очередь за финскими сапогами, материя казалась первичной, а бытие определяло сознание…

Наташка сидела в кресле и лениво потягивала через соломинку молочный коктейль, изредка бросая рассеянные скучающие взгляды во двор, откуда доносился радостный визг задиристой ребятни. Легкий ветерок, полный утренней свежести, врываясь через распахнутое окно в душную комнату, трепал шелковистые пряди густых каштановых волос, рассыпавшихся по ее плечам. Долгожданное лето вступало в свои права. Сессия, а вместе с ней и все экзаменационные волнения, растворились в теплых лучах июньского солнца, освобождая место самой веселой и беззаботной поре в жизни учащихся и студентов – каникулам. Впереди почти два месяца отдыха, но проблема, как их провести, уже остро давала о себе знать, заговорив во весь голос.

– Может, пойдем на пляж? – вяло попытался нарушить затянувшееся молчание Борис, высокий сутуловатый парень.

Вместо ответа самоуверенный Стас Албанов, по прозвищу Али, лишь снисходительно хмыкнул, переворачивая очередную страницу слегка потрепанного и далеко не нового журнала. Ритка же, или несравненная Марго, вообще не проронила ни звука, застыв на неопределенное время в своей излюбленной позе – позе лотоса, которая с незапамятных времен считалась идеальной для размышления и сосредоточения и, кроме того, придавала хорошую осанку. Маргарита тщательно следила за собой – никогда не пропускала ни одной новой диеты, изобретенной на другом конце света, ни древних как мир систем упражнений, дарующих здоровье и вечную молодость. Она старалась быть красавицей, в полном смысле этого слова, но ее красота не была совершенной. Нижняя массивная челюсть плохо вязалась с тонкими чертами лица, делая его квадратным. Однако роскошные золотисто-медные волосы и томные миндалевидные глаза сглаживали этот разительный недостаток, придавая Марго неповторимое очарование, пленявшее ребят.

– Мы же договорились: пляжи и дискотеки – запасной вариант, – мысленно пожалев друга, напомнила Наталья, отворачиваясь от окна.

– А ты можешь предложить еще какой-нибудь? – слегка повысив голос, поинтересовался Борис, в жалости он, как выяснилось, не нуждался. – Мы капитально пролетели с путевками, а все из-за тебя и вот этой ошибки природы, – кивнул он в сторону Али. – Искатель приключений хренов, довыбирались.

– Не психуй, – коротко одернула его Ритка, слегка покосившись в сторону Стаса, но последний, сделав вид, что упрек, брошенный Жаковым, его не касается, продолжал чересчур сосредоточено разглядывать журнал. После драки кулаками не машут, что уж теперь. Кто же мог представить, что все так обернется. Да, они отказались от путешествия на трехпалубном теплоходе «Валерий Чкалов»; тоже мне – местный круиз, но ведь взамен им обещали путевки в международный молодежный лагерь, и не где-нибудь, а почти на Золотых Песках, в Болгарии. И вот теплоход, сверкнув белоснежными палубами и насмешливо прогудев на прощание, исчез в голубой дали, а обещанные путевки испарились в неизвестном направлении.

– Значит, мы так и просидим здесь все лето? – не сбавляя гонора, усмехнулся Борис.

– Вполне возможно. – Марго, желая поддразнить парня, молитвенно сложила руки и устремила на него пронзительный взгляд. – Разве тебе скучно с нами, ведь мы же вместе?

– Я этого не говорил, – слегка смутившись, заметил Жаков.

– С такой девчонкой – и соскучиться? Да не в жисть! – раздался насмешливый голос Али. Делая вид, что не замечает молчаливого укора в глазах Натальи, он добавил: – Королева, великодушно прости ослушника.