Афганский дневник - Юрий Лапшин

Предисловие

Все дальше уходят в историю годы афганской войны. Для меня эти годы особенно значимы. Мне, тогда молодому старшему лейтенанту, одному из первых довелось ступить на далекую и мало известную в то время для большинства из нас землю под названием Афганистан. Здесь проходило мое становление как командира. Первые бои, тяжелое ранение, госпитали… И вновь возвращение в боевой строй, уже в качестве командира прославленного 345-го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка.

Судьба распорядилась так, что пять лет моей жизни отданы Афганистану: начало войны, ее завершение, вывод советских войск, в том числе вверенного мне полка, который покинул территорию Афганистана одним из последних в феврале 1989 года.

В первые месяцы никто и предположить не мог, что ввод Ограниченного контингента войск очень скоро назовут войной, и она растянется на долгие девять лет, став тяжелым испытанием для целого поколения советских людей.

Вступая в неизвестную страну, большинство из нас, от рядового до самых высоких руководителей, абсолютно искренне верили, что мы пришли на помощь братскому народу и поможем ему вырваться из череды кровопролития и междуусобиц. Мы гордились званием воина-интернационалиста. И не вина, а трагедия солдат и офицеров Ограниченного контингента в том, что гостеприимство афганского народа скоро сменилось на враждебность и ненависть. Вновь разгорелась гражданская война, втягивая в бои и сражения все новых и новых наших соотечественников. Как и любая другая, эта война несла многочисленные жертвы и разрушения, горе в семьи афганцев и советских людей.

Проходят годы, стираются в памяти ненависть и взаимные обиды. Мне довелось и в третий раз побывать в Афганистане после трагических событий 2001-го года. Как заместитель министра, руководил проведением гуманитарной операции МЧС России. Для нас было приятным и в какой-то мере неожиданным открытием доброжелательное отношение простых афганцев. Нам улыбались. Услышав русскую речь, сами пытались говорить, вспоминая давно забытые русские слова. В центре Кабула перекрывали все движение, останавливая даже конвои ООН, чтобы подчеркнуто уважительно пропустить машины «шурави». А на одной из встреч только усилиями наших дипломатов уговорили одного из бывших полевых командиров принести в жертву быка в нашу честь. Оказывается, он знал и меня, и наш полк еще во времена противостояния, воевал против нас.

Для многих крещение Афганистаном стало тяжелым испытанием, возможностью познать себя, доказать себе и другим чего ты стоишь. На той войне мы приобрели настоящих друзей, научились ценить то, о чем в мирной жизни даже не задумываешься.

Время уходит, но память о тех событиях живет в воспоминаниях и дневниках солдат той войны. Я одним из первых прочитал дневник однополчанина и своего заместителя Ю. М. Лапшина. Пережил шквал эмоций. Сам был очевидцем и участником многих описанных событий, но снова пережить их через столько лет многого стоит. Что сказать? Написано честно и максимально точно. Сохранены для истории имена многих мужественных людей. Описана реальная жизнь, а не выдуманные поступки. Для тех, кто был там и тогда в Афгане, — это важно. Для тех, кто не был — полезно. Именно из таких свидетельств очевидца и участника афганских событий рождается для потомков не приглаженная временем или чьим-то желанием действительная история той войны.

1987 год. 1366 год (с 21 марта) по афганскому календарю

1.06.1987, Анава. Понедельник

Решил писать дневник. Виной тому два обстоятельства: во-первых, всегда интересно перечитывать старые письма, восстанавливать в памяти прошедшие события, вспоминать людей, тебя окружавших, во-вторых, не знаю, как будет дальше, но пока все вокруг интересно, своеобразно, резко запоминается и имеется масса личного времени. Последнее особенно ощутимо после Пскова, где иной раз и выходного толком не было. Человек живет надеждой на лучшее, так и я надеюсь, что здесь моя работа будет приносить больше удовлетворения, чем на прежнем месте службы.

По порядку по памяти восстанавливаю события прошедших трех недель пребывания в Афганистане. 13 мая наконец добрался до Ферганы. Рано утром приехал и сразу повалился спать. Предыдущую ночь провел в Ташкентском аэропорту, не смыкая глаз. Самолет улетал рано утром, можно было бы перетерпеть еще одну ночь, но так взопрел под южным солнцем, так оттянули руки вещи, что послушался разговора о местах в гостинице КЭЧ и, с тайной мыслью помыться и поспать хотя бы часа четыре в чистой постели, поехал туда. Но куда там. Как и в аэропорту, все было забито военными: кто увольняется, кто заменяется, кто в командировку. Пришлось возвращаться обратно несолоно хлебавши.

Фергана. Отоспавшись, съездил пообедать, вечером заехал в учебный полк к однокашнику по академии Сергею Серикову. Поговорили о жизни и службе. По возвращении узнал, что завтра в 9.00 идет борт на Баграм. Формальности заняли минимум времени. Тыловой базой заведует майор Левинский, по рассказам предшественников, да и по собственному впечатлению, большой прохвост. С милой обходительной улыбкой сделал все, чтобы я особенно не вникал в их дела и побыстрее убрался в Баграм. Яркий представитель тыловой братии. Как-то само собой сложилось, что подбираются на эти должности энергичные пробивные люди с угодливыми манерами, а потом разбираемся, почему у них энергия какая-то односторонняя. Как паровоз: кипит, свистит и вроде двигается, а КПД — всего 10 %.

Летели на Ан-12 с грузом «пиротехники», а из пассажиров — я да молодой парень-советник, пилот такого же Ан-12. Весь полет — два часа. Вроде вся служба прошла во взаимодействии с авиацией, но все равно до сих пор непривычна сама атмосфера таких перелетов. Невольно сравниваешь свое положение с пассажиром гражданского лайнера, со строгой официозностью, какой-то размеренностью и основательностью «Аэрофлота». Здесь все проще: «Ну что, летим? — Да нет, ящик не заменили» (ждем со склада новую аппаратуру связи, да и пограничники еще не закончили свою работу). Экипаж стоит в кружок, кто-то бахвалится, кто-то рассказывает новый анекдот. Мы стоим в стороне с советником и перебрасываемся дежурными дорожными фразами. Но вот дали добро на вылет. Последняя фраза относится к борттехнику, чтобы не забыл забрать в гермокабину парашюты для нас. Полет без приключений. Палящее солнце, на небе ни облачка, внизу горы, серые и желтые, какие-то безжизненные. Если на нашей стороне виднелись дороги, селения, каналы, реки, то здесь как обрубило, пусто. А может, высота большая. Прошли какой-то отрог. Борттехник отрывается от приготовления похлебки и тычет пальцем вниз, сейчас будем садиться. Вот уж посадка, точно не как у гражданского лайнера. Прошли над аэродромом, затем круто по спирали несемся вниз, отстреливая тепловые ловушки против зенитных ракет, а перед самой землей резкое выравнивание, и с «виража» — на три точки. Приехали. Тащусь с чемоданами к командной вышке. Первый же встреченный афганец отдает честь, забавно и непривычно. Дозвонился в полк, вызвал машину.