Умри в одиночку - Сергей Самаров

Пролог

Операция была организована до гениальности глупо. Полёт бабочки, внешне бездумный, бывает обычно более целесообразным. По сути дела, она была вообще не организована. Просто решили местные менты очередной героизм проявить и хоть какие-то награды заработать, которые заработать раньше, когда стреляли чаще и в открытую, не сумели каждый по собственным причинам, а тут собрались и поехали. Рассчитывали лёгкое развлечение себе устроить… А виной всему было сообщение вечно пьяного сельского стукача, что одна из жительниц их большого села, Айбат Абдулкеримова, у которой брат до сих пор в бандитах ходит, регулярно стала покупать в магазине продуктов гораздо больше, чем могла съесть сама вместе со своими двумя детьми. Женщина – вдова, бедная, живущая, по сути дела, только за счёт поддержки родственников мужа, жалеющих не её, а её детей, потому что к ней самой относились в селе все плохо. А тут доллары в магазине у продавца на рубли меняла. Говорит, от покойного мужа остались. И много, кажется, осталось… Почему раньше она их тратить не начала, непонятно, почему раньше по родственникам побиралась – об этом задумывались многие, и в первую очередь Гапур, продавец магазина, который своими подозрениями с каждым желал поделиться. Стукач информацию схватил на лету и отправил куда следо-вало…

Менты в райотделе пили водку из заварочного чайника и информацию восприняли с соответствующим рвением. Посчитали, что женщина вполне может прятать отдыхающего зимой от летних хлопот брата, и решили с самыми серьёзными намерениями наведаться. Прихватили автоматы, для безопасности и бронежилеты навесили на плечи, на которые следовало бы и головы поумнее или хотя бы потрезвее пристроить. Они даже не посмотрели в картотеке, что это за брат, как его зовут, к чему имеет причастность… Просто – если есть боевик, то надо его брать без раздумий и без подготовки, пока другие не влезли и не получили за задержание награды, которых на всех, естественно, не хватит, и потому решили, что время терять не следует…

Поехали втроём, предупредив мимоходом только дежурного по управлению. На личной машине… Даже местных омоновцев с собой не взяли. Не пожелали делиться славой, если что-то удачное получится, и не пожелали быть осмеянными, если не получится. Слава ведь, как водка, такое свойство имеет – чем больше желающих глоточек её получить, тем меньше каждому достаётся…

Дежурный тоже благополучно проспал ночь на рабочем диване и только к утру хватился, что троица не вернулась из поездки. Но сразу он и не подумал, будто что-то экстраординарное случилось. Тревожного сигнала не поступало, а данные стукачей частенько ложными бывают, а у водки запах крепкий, в нос дежурному бил сильно, и естественным было предположить, что водка сыграла свою роль, стала снотворным средством. Сотрудники могли после поездки просто по домам разъехаться и сразу спать завалиться. И потому о ночной командировке троих сотрудников райотдела не было сказано даже слова при передаче дежурной смены.

Тревожный, или даже только чуть-чуть тревожный, сигнал поступил уже во время вхождения в дела следующего дежурного, только что заступившего на пост и ещё позёвывающего, потому что утром пришлось вставать на полчаса раньше обычного, чтобы успеть побриться, то есть выполнить процедуру, для дежурного обязательную, но совсем не обязательную в простые рабочие будни. Дежурный данные принял…

Рядом с дорогой обнаружена разбитая легковая машина. Людей возле неё нет. Наверное, кто-то уснул в пути, машину разбил и бросил её на дороге, а сам решил на перекладных добираться. Обычное дело, особенно если машина в угоне числится и легализовывать её не хочется. Дешевле обойдётся такую же купить, чем разбитую ремонтировать. Но всё же дежурный позвонил в районную ГИБДД, чтобы они выслали на место происшествия машину ДПС.

Только через два часа позвонили из ГИБДД. С патрульной машины пришло сообщение о разбитой легковушке. Передали номер, по номеру в инспекции определили, что машина принадлежит сотруднику райотдела внутренних дел. Потому и сообщили туда… И ещё – в дверце были обнаружены следы от пуль… А это уже могло быть серьёзным признаком преступления. И только тогда дежурный по райотделу, почесав коротко стриженный затылок, поставил в известность начальника и выслал на место наряд. Одновременно поручил одному из стажёров отыскать владельца машины. Стажёр вернулся быстро. Оказалось, владелец не вернулся со службы ещё вчера вечером. Но поскольку такие явления не были чем-то из ряда вон, то жена и не подняла никакого переполоха. Мало ли, и служба такая, и времена такие, что никогда не знаешь, в какое время муж домой вернётся. Бывало, и по несколько суток не знала, где он находится, – район-то большой, а дороги плохие…

Тела трёх убитых ментов нашли уже после обеда в недалёком лесочке, прилегающем к той самой дороге, только в двадцати километрах от места обнаружения машины. Местный житель, отправившись по какой-то надобности в лес, пошёл на яростный лай своей собаки и нарвался на спрятанные в кустах тела. Если бы не это, то искать пришлось бы ещё долго…

Стали выяснять обстоятельства. Разбудили дежурного с прошлых суток. Тот сообщил, куда выехала троица и по какому вопросу. Правда, смягчил всё, насколько мог. Просто – поехали на проверку сигнала. Если бы троица выехала на задержание, то он сам обязан был бы проследить за комплектованием группы и занести данные в журнал. А он не сделал ни того, ни другого и потому задним числом вынужден был превращать сообщение в невнятный сигнал, который стоило только проверить, и не более.

Впрочем, это уже мало кого интересовало. Подняли картотеку, стали проверять и ахнули. Брат вдовы – известный террорист Берсанака Гайрбеков, по кличке Медведь, один из немногих оставшихся в живых ближайших сподвижников Шамиля Басаева, много лет находящийся в международном розыске и считающийся давно покинувшим пределы России. Весть о том, что в селе, возможно, находился сам Берсанака, быстро облетела все спецслужбы района, и сразу же была отослана докладная записка в Грозный. По тревоге были подняты не только менты, но и части, подчинённые непосредственно ФСБ, и даже попросили подготовиться к возможной операции отдельный отряд спецназа ГРУ, расквартированный в соседнем районе, и пригнали в помощь ментам целую группу «краповых»…

Айбат Абдулкеримову, естественно, сразу же задержали, поскольку с двумя малолетними детьми бежать ей было не только трудно, но и просто некуда. Она была напугана, понятно, и не столько за себя, сколько за судьбу детей. Если её посадят, как сразу пообещали, за укрывательство брата, то позаботиться о детях будет некому. Доверять их родственникам Айбат не желала, потому как понимала, что такое воспитание без матери в чужом доме. Её детей просто могли в рабов превратить, что случалось сплошь и рядом…

На допросе в районном отделе ФСБ она сразу начала давать откровенные показания, надеясь, что это зачтётся ей и при следствии, и при рассмотрении дела в суде, если дело до суда следователи допустят. Послабление за откровения вдове тоже пообещали твёрдо. Таким образом, она рассказала, что уже в течение месяца в подвале её дома жил старший брат Берсанака с тремя друзьями, один из которых не говорил ни по-чеченски, ни даже по-русски, хотя выглядел как русский или, может быть, как европеец и носил имя Док. Другого, старшего, звали Гойтемир, и он был мрачным и неразговорчивым. Таким мрачным, что Айбат побаивалась встречаться с ним взглядом. Нехороший какой-то взгляд был, тяжко придавливающий и словно по стене размазывающий… Самого молодого звали Микаил, он был очень трусливым и вздрагивал от каждого звука на улице. Этот, хотя по-чеченски говорил чисто, кажется, тоже был не чеченец или, по крайней мере, не чистый чеченец. Фамилии друзей Берсанаки Айбат не знала, но была твёрдо уверена, что они не из этого села и не из её родного села, где стоит до сих пор пустым родительский дом, по закону принадлежащий Берсанаке. Но ни он сам, ни его семья там не живут. Семья Берсанаки, кажется, то ли в Турции, то ли в Грузии обосновалась и живёт там хорошо, имеет трёх-этажный особняк, постоянно охраняемый подчинёнными хозяина. Но брат с семьёй времени проводил мало. У сестры бывал чаще. И прошлую зиму два месяца здесь жил, и в нынешнюю приехал… Обещал, что только до весны, пока снег в лесах не сойдёт и можно будет ходить, следов не оставляя…