Объект насилия - Борис Седов Страница 10

«Нельзя их в этом винить, – сразу подумал я. – Даже мне, встреть я худенькую белобрысую Светку с ее доберманом, первым делом пришла бы в голову именно эта ассоциация. Что уж тут говорить о бедных курсантах с их закупоренными мыслительными каналами и мозговыми извилинами, строго – как стрелки компасов – ориентированными в одну сторону».

– А в-третьих, – продолжала Светлана, – терпеть не могу делать что-нибудь, что не приносит никаких результатов, и к тому же еще получать за это зарплату.

– Ах ты ж, какие мы щепетильные! – заметил с иронией я. – Впрочем, здесь я тебя понимаю. Сам не люблю работать впустую. Но объясни мне другое. С чего это вдруг у тебя отваливается рука? Была б ты мужиком. Одиноким…

– Этот придурок постоянно заставляет меня кидать палки! – не дала мне развить интересную тему Светлана. Куда сильнее, нежели одинокие мужики с натруженными руками, ее волновал доберман. – Когда-нибудь я не выдержу и обломаю одну из них об его костлявый хребет!

Обладателя костлявого хребта звали Гимлером, и, по моему мнению, это была не совсем подходящая кличка для несерьезного жизнелюбивого обормота. Пусть даже и добермана.

– Ха! – развеселился я. – Детка, оказывается, ты не любишь собак… Короче, у тебя есть какое-то конкретное предложение или ты просто звонишь мне пожаловаться на жизнь?

– Конкретное предложение. – Светлана тут же принялась развивать свою мысль: – Если за десять дней я ни разу не наткнулась в парке Победы на этих типов, значит, они здесь и не водятся. У них другие места охоты…

Типов, с которыми никак не удавалось пересечься Светлане, мы между собой называли «кинологами». Вообще-то, между этой довольно редкой породой мошенников и уже хорошо знакомыми нам «дорожниками» существовало довольно близкое сходство. И те, и другие сперва подставлялись, а потом разводили клиента на деньги. Разве что жертвами «дорожников» являлись автомобилисты, «кинологи» же специализировались на владельцах породистых и недешевых собак.

Этим бизнесом занимались люди, как правило, в той или иной мере причастные к собаководству и умеющие спровоцировать самую добродушную и флегматичную псину – незаметными глазу хозяина приемами вызвать у нее агрессивную реакцию на свои действия. В результате животное «нападало» на своего обидчика, который со стороны выглядел невинной жертвой внезапно взбесившегося пса. Сделать так, чтобы собака оставила на теле и одежде «потерпевшего» следы укусов, которые выглядели бы весьма внушительно (хотя на самом деле и были бы абсолютно безвредны), для опытного «кинолога» не составляло никакого труда. Так же как не составляло труда убедительно разыграть сцены ужаса и боли с криками, падениями на землю и прочими атрибутами «битвы человека с монстром».

Как мне рассказывал Котляров, подобные театральные действа порой потрясали своей реалистичностью. Что и немудрено.

«Если умело просунуть руку в пасть лающей, но не кусающей псине и аккуратно ухватить ее за нижнюю челюсть, – со знанием дела объяснял мой двоюродный брат, – она не сможет сжать челюсти и причинить хоть какой-то вред. Сама перепуганная неожиданным наездом, собака попытается вырваться. Начнет трясти головой, упираться лапами в землю, рычать. Со стороны это будет выглядеть супер! Ну точь-в-точь как если бы тварь с остервенением грызла и рвала руку „несчастного“. Короче, – смеялся Серега, – зверюга рычит, „жертва“ визжит! Но вот собаку оттаскивают. Или ей самой наконец удается вырваться из объятий подставщика. Само собой, тот бьется в истерике, вопит, что его чуть не загрызли, грозится мусарней, судом и усыплением искалечившего его чудовища. Естественно, сразу же объявляются заранее припасенные „свидетели“. Эдакие очевидцы-миротворцы, которые тут же начинают предлагать не доводить дело до суда и казни несчастной собачки, а уладить все миром. Хозяину советуют успокоить потерпевшего некой суммой лавэ, а потерпевшего, в свою очередь, „уговаривают“ взять бабки и не привлекать к инциденту ментов. А то, и правда, придется такую хорошую собаченцию усыпить. Короче, стандартный развод лоха на бабло. Кстати, практически безотказный. Хозяин растерян, напуган. Он видит раны „потерпевшего“, его разодранную в клочья дорогую одежду. Вокруг собралась целая толпа свидетелей, притом лишь один – два подставные, а так обычные праздные зеваки. Такие же лохи, как хозяин. А поэтому все на стороне „жертвы“. Обстановочка угнетающая. И немудрено, что хозяин, чтобы поскорее избавиться от этого кошмара, готов выложить бабки. Обычно, это что-то в пределах от трех до десяти тысяч рублей, но иногда, при удачном раскладе, удается вытрясти из лоха и штуку бачинских».

– …В общем, я подумала, – продолжала Светлана, – что в парке Победы нам ничего не светит. Пора менять дислокацию. Не топтаться на месте, а искать этих зоофитов самим.

Я усмехнулся.

Ха! «Зоофилы»! Если добавить, что к тому же и мазохисты, точнее не придумаешь.

– Света, святая наивность! Здесь у нас ситуация, схожая с той, которая в арифметике называется: «От перемены мест слагаемых сумма не меняется». Меняй дислокацию хоть сотню раз, шансы попасть на этих… ха! …извращенцев не увеличатся. По той простой причине, что те тоже не сидят на месте. Если «дорожники» строго привязаны к определенным участкам дороги, то в распоряжении «кинологов» целый город, все парки и пустыри, не считая обычных дворов. Утром они подставляются в Озерках, а вечером уже в Купчине. Притом думаю, и сами не ведают, куда отправятся на охоту в следующий раз. Так что, сама понимаешь, от того, что начнем метаться по Питеру, никакого проку не выйдет. Остается набраться терпения и поджидать этих жуликов в определенном месте. Кстати, одном из наиболее привлекательных для них. Как-никак, собак в парке Победы по вечерам предостаточно.

– Ну вы сказали! – ядовито заметила Света. – «Определенное место»! Квартал на квартал! Да только на то, чтобы быстрым шагом обойти этот парк по периметру, у меня уходит час. Как тут наткнешься на «кинологов», даже если они соизволят приехать?! И поди отличи их от нормальных людей, пусть даже наткнусь. А что, если не сниму сам момент нападения, если вдруг отвлекусь?! Не могу же я постоянно держать в кадре собаку! Тем более такую непоседливую, как этот урод! Или я не права? А, Денис Дмитриевич?

Я молчал, смущенный тем, что Светлана взяла вот сейчас и бесхитростно выложила открытым текстом то, о чем я упорно не желал даже думать: затея с «кинологами» – дорогостоящая авантюра, изначально обреченная на провал. Шансы на то, что пути нашей «Глюкозы» и мошенников пересекутся, если и не равнялись нулю, то были ничтожно малы. А рассчитывать на то, что эту встречу (если произойдет невероятное и она все-таки состоится) удастся не только заснять на скрытую камеру, но и выдать в эфир хотя бы в режиме дэд-лайн, мог только напрочь оторванный от реальности оптимист. Таковым я себя не считал. А поэтому приходилось честно признавать, что ошибся, ставить крест на затее с «кинологами», возвращать Гимлера в собачий приют и обеспечивать Светке другой фронт работы.

Правда, существовал и другой вариант.

Бедный безотказный альтруист Котляров, получивший за все свои труды во благо «Подставы» лишь несколько жалких бутылочек пива.