Пираты Офшорного моря - Евгений Сухов Страница 10

– Что я думаю… – Со дна души поднялась какая-то тяжелая муть. – Просто так деньги не дают, их нужно отрабатывать. За эти деньжищи они с нас потребуют что-то еще, о чем мы просто не догадываемся.

– Например? – спросил Саня Чистяков.

– Да хрен их знает, что им в голову придет! – энергично отрубил Тимофей. И, кажется, нашел точное определение тому, что у него творилось на душе. – Потом сделают так, что за нами все менты России будут гоняться, а сами в стороне окажутся.

– Думаешь, менты могут нас повязать?

– Повяжут! И попробуй отговориться, что ты не при делах.

– А вот не при делах! – неожиданно громко вмешался Леша Панкратов. – Мы же не собираемся сдавать свои паспорта, я так понимаю. Они будут при нас. А что там они будут делать с нашими паспортными данными, так это уже не нашего ума дело. Паспортные данные могут всплыть где угодно. На любой почте требуется заполнить бланк паспортными данными, так что они к ним, чисто теоретически, могли попасть откуда угодно. А то, что они обратились именно к нам, так это просто дело случая. Не будь нас, так нашли бы каких-нибудь других. Мне кажется, что нужно просто благодарить судьбу, что нам будут платить такие деньги ни за что! Не знаю, как вы, но я думаю, что за это предложение нам нужно просто уцепиться обеими руками.

– А ты что думаешь? – Тимофей посмотрел на Саню, сидевшего в соседнем кресле, столь же удобном и мягком.

Смахнув с себя сократовскую задумчивость, Чистяков сказал:

– Леха прав! Для нас это серьезный шанс подняться, и отказываться от него было бы большой глупостью. Не знаю, как вы, но мне надоело постоянно зависеть от желания клиентуры и ждать, когда же наконец с неба на тебя свалится куча бабла. Да не будет этого, поверьте! А здесь же деньги будут самые реальные. Надо соглашаться.

Туман в душе стал понемногу оседать. Если что и осталось на дне, так только махонькие прозрачные кристаллики, которые все же царапали и очень мешали сосредоточиться.

– Хорошо. Я с вами, – помолчав, кивнул Тимофей. – Пусть будет так. В конце концов, у нас всегда имеется запасной вариант, мы можем свалить куда-нибудь, если что-нибудь пойдет не так. Россия большая!

– Ну, наконец-то, – расплылся в широкой улыбке Алексей. – Значит, ты с нами. Так чего же мы ждем? Давайте позвоним этому Мещерскому и скажем, что мы согласны, а то еще возьмет и раздумает.

– Хорошо, – согласился Тимофей, доставая из нагрудного кармана сложенный вчетверо клочок бумаги. Уж никак не думал, что придется вытаскивать его так скоро… И что вообще придется вытаскивать.

Каким-то неожиданным образом время опять растянулось. Теперь он мог как бы рассмотреть себя со стороны. Внутри вновь зашевелилось сомнение. Такое с ним бывает при рискованных ситуациях. Прошла всего-то секунда, а передумалось, как за месяц.

Он набрал номер.

– Слушаю, – раздался голос со спокойными узнаваемыми интонациями.

– Мы согласны, Гурий Афанасьевич.

– Уже? – прозвучал удивленный голос. – Я ждал вашего звонка только завтра.

– Это что-то меняет?

– Ровным счетом ничего. Но это даже лучше. Быстрее начнете, быстрее станете получать свои деньги. Сколько вас человек?

– Нас трое.

– Это то, что нужно. Давайте сделаем вот что… Подходите завтра к ресторану «Нарат». Знаете такой?

– Неподалеку от Киевского вокзала?

– Да. Давайте завтра в шесть. Подойдете к администратору и скажете, что вы к Гурию Афанасьевичу. А я его предупрежу и закажу для нашего разговора отдельный кабинет, так что поговорим без свидетелей. А еще в этом ресторане великолепная солянка! Так что заодно поужинаем и отметим начало нашего сотрудничества.

Как это происходит в подобных случаях, недалеко от подъезда, держась плотной кучкой, стояли несколько соседей и негромко переговаривались. Их сдержанность была обманчивой, не будь ленточки, что предусмотрительно огораживала место преступления, так они, поддавшись любопытству, давно бы прошли дальше, затоптав все улики.

У ограждения стоял молоденький сержант, на пухлых румяных щеках пробивался белесый пушок. Но смотрел он строго и прямо, а ясные глаза от тяжеловатого начальственного взгляда не прятал. Вот даже подбородок приподнял, отчего стал казаться немного повыше.

С некоторой досадой Вадим Шевцов отметил, что на место преступления он прибыл не первым. В глубине подъезда топталась экспертно-криминалистическая группа, состоящая из техника-криминалиста, уже немолодого мужчины лет пятидесяти с громоздким фотоаппаратом в руках, и эксперта Игоря Шепилова – хмурого молодого парня с аккуратно подстриженными усиками и в дорогом темно-сером двубортном костюме. На оперативника он не был похож, те предпочитают вещи неброские и практичные в обиходе: джинсы и просторные куртки, в которых удобно прятать оружие и при этом не выделяться в толпе. А этот на выезд напяливал едва ли не все самое лучшее из своего гардероба, словно бы отправлялся на праздник. Такая его привычка вызывала лишь улыбку. Парень он был молодой, любил одеваться броско, так что никто бы даже не удивился, если бы он как-нибудь нацепил на шею красную концертную бабочку. Но как бы ни относиться к его чудачествам, свое дело Шепилов знал превосходно, в чем майор Шевцов имел возможность неоднократно убедиться лично во время совместной работы.

Работа эксперта – творческая, требующая специальных знаний в области криминалистики, так что парень Шепилов был образованный и умный.

Техник-криминалист, обвешанный фотоаппаратами и видеокамерами, был дядькой мрачноватого вида. Малоразговорчивый и крайне неулыбчивый, он напоминал человека «в себе», которого больше интересует мир покойников, нежели общество живых людей. Со стороны могло показаться, что в этом тандеме старший именно он, но в действительности техник-криминалист выполнял работу вспомогательную, практически черновую. Вот и сейчас, отсняв видеокамерой место преступления, он вплотную подошел к распластанному трупу и несколько раз сфотографировал его в разных ракурсах. Причем последний снимок был сделан с такого близкого расстояния, что Шевцову показалось, что он хочет запечатлеть на лбу покойника прощальный поцелуй.

Немного в стороне стоял Николай Кузнецов, следователь по особо важным делам (это уже прокуратура), с которым Вадим несколько раз пересекался в совместной работе. Выглядел следователь на редкость простовато: продолговатый почти лысый череп окаймляла опушка черных волос; на темно-серых невыразительных глазах тонкие очки в металлической оправе. Держался прокурорский особняком, как и положено надзирающему сословию: у них собственные задачи, и оперативникам вникать в них не положено. Заметив подошедшего майора Шевцова, Кузнецов слегка кивнул, на губах даже мелькнуло нечто похожее на улыбку. Вадим отозвался столь же сдержанно. Совершенно не нужно изображать радость, не тот случай, да и вообще…

Уже по тому, что Кузнецов заявился на место преступления и притом прибыл значительно раньше оперативного состава (что само по себе факт примечательный), следовало предположить, что убийству придавалось особое значение и наверняка оно было на контроле областной прокуратуры. Следовательно, нужно быть готовым к тому, что руководство не станет выбирать слов, когда примется снимать стружку. А ругать обязательно будет: и вовсе не потому, что плохо работаешь или как-то слабо соображаешь, а просто так, для профилактики, чтобы показывал еще большее рвение в работе.