Десантники не сдаются - Сергей Зверев Страница 10

Комитет по торжественной встрече в составе Рустама, Влада и Казака выстроился во дворе.

Бугай в черном костюме, как из рекламы телохранителей, в черных очках (даром, что солнце уже село за лес), выскочил из машины и услужливо распахнул заднюю дверь. Из салона степенно, неторопливо выбрался высокий статный чеченец и ступил на гравий дорожки.

Сердце Влада радостно екнуло. Повезло так повезло! Это как раз тот, кто нужен — депутат Анзоров! Собственной персоной пожаловал. Никому не доверил! И не в лом было на ночь глядя переться сюда!

Рустам шагнул навстречу Анзорову. Они обнялись, как два молочных брата после долгой разлуки.

Рустам напрягся. И Влад совершенно четко понял, что сейчас горец что-то ляпнет, выходящее за рамки дипломатического протокола.

Русич был готов к любому варианту развития событий. Он не обдумывал решение. Оно пришло само! Накопившаяся в Владе энергия нашла выход! Он резко вдавил кнопку рации, прикрепленную к запястью… И начал движение.

Он мчался, как ураган, сметая все на своем пути. Походя сшиб с ног чеченца-пастуха — тот даже и не пикнул, рухнув, как подкошенный. Рубанул ногой по горлу телохранителю в черном, кажется, отправив его в путешествие к самому Аль-Ваххабу и райским гуриям. Продолжая движение, сделал подсечку оторопевшему и никак не ожидавшему нападения депутату и отключил его щадящим ударом в голову.

Казак выстрелил из бесшумного пистолета в грудь телохранителя, неосмотрительно высунувшегося из «Мерседеса» с короткоствольным пистолетом-пулеметом «Скорпион».

У личного водителя депутата реакция была выше всяких похвал. Он резко повернул ключ в замке зажигания. Машина завелась сразу, как и положено «Мерседесу», и не к месту уютно заурчала мотором. Что будет дальше — спрогнозировать не так трудно. Бронированное четырехколесное чудище снесет задним ходом ворота к чертям собачим. И вырвется на оперативный простор. И пули от него будут отскакивать, как горошины от слоновьей шкуры.

Влад стремительно преодолел расстояние, отделявшее его от машины. Рывком выдернул скрючившееся тело убитого телохранителя. И повалился внутрь, на мягкие лайковые сидения.

Водитель — квадратный, со сросшимися бровями и тяжелой челюстью, резко повернулся к Владу боком. Он был вооружен. И вороненый ствол уже почти завершил свое неумолимое движение, готовясь выплюнуть свинцовую примочку в свою цель. Оставалось только надавить пальцем на спусковой крючок.

Влад аккуратно, казалось, неторопливо отвел руку с пистолетом. Ухнул выстрел. Пуля пробила панель красного дерева. Следующего выстрела не прозвучало. Влад перехватил пистолет, дугообразным движением провернул его, ломая противнику пальцы. Отшвырнул тяжелую и опасную игрушку в сторону. Потом ласково и мягко захватил квадратного за шею. Она была мускулистая, железная. Но никакие мускулы здесь не помогут. Вот биоактивная точка. Надавить на нее…

Водитель дернулся, ему не хватало воздуха. Потом на него навалилась тьма…

Бронированный «мерс» так и не стронулся с места.

Машину сопровождения снаружи упаковали тоже быстро. Оперативники, выскочившие из «БМВ», поставили под стволы и вытряхнули из салона вовсе не спешащих умирать телохранителей.

Влад перевел дыхание. Весы непостоянного бога войны снова качнулись в его сторону. Потерь у группы нет. У противника — два трупа. Чистая победа…

Пленных разложили в ряд в большой комнате. Там же на ковер лег портфель, наполненный пачками долларов — плата Рустаму за изотопы. Казак подошел к распластанному любителю рыжих девушек и порнухи, схватил его за волосы, заставил подняться. Чеченец смотрел на него, как зверь, которого ведут на убой — животный ужас и мольба о пощаде во взоре. Он встретился с глазами Казака, и ему все стало ясно.

— Не хочу… Не делай, — пробормотал молодой чеченец.

Казак молниеносно выдернул из чехла на рукаве нож и полоснул боевика по горлу. Отскочил в сторону, чтобы не испачкаться в крови. Все произошло настолько быстро, что никто даже голоса не успел подать.

— Война, — недобро усмехнулся Казак. — Бизнес…

Влад неодобрительно посмотрел на своего помощника, но ничего ему не сказал. Взял рацию.

— Объект взят. Группа два, три — для зачистки территории. И эвакуации… как поняли?

— Принято…

— Ждем.

* * *

Машина у Ромы, видимо, решила объявить забастовку. На все попытки завести двигатель видавшая виды и знававшая лучшие времена двадцать четвертая «Волга» отвечала каким-то ехидным жужжанием. Двигатель не желал заводиться. Рома копался в моторе, прикрикивая на белокурую шалаву, имевшую внешность невинной курсистки Императорского института благородных девиц:

— Ключ дай! Да не этот, а тот!

Увидев идущего от бани Бруевича, он озадаченно посмотрел на него.

— Ты куда?

— Машина на приколе?

— Встала! Упрямая, сволочь!

— Мне в Москву надо. — Голос у Бруевича был какой-то жестяной.

— Э, Леха, чего с тобой? Тебя что, Наташка укусила?

— Галустян, мой шеф, умер.

— Да иди ты! Как?!

— Мутно все это, — пробормотал Бруевич. — Я так и думал…

— О чем ты думал?

— Упаси господи, если я прав, Рома!

— Может, подождешь… Завтра поедем… Все равно ты уже ничем горю не поможешь.

В словах Ромы был какой-то резон. Вечером тащиться в Москву. Зачем? Успокаивать скорбящих родственников? Но Бруевич чувствовал, что так надо. Он еще не знал, почему, но был уверен, что оставаться здесь ему нельзя… Никак нельзя!

— Мне надо ехать, — твердо произнес он.

— Да подожди хоть полчаса, — попросил Рома. — Может еще починю мустанга. Живо до станции доскочим.

— Нет, надо ехать, — как заведенный повторил Бруевич.

Он прошел в дом. Натянул толстый вязаный свитер. Застегнул на молнию кожаную куртку с меховой подкладкой. Закинул на плечо ремень сумки.

Уже выходя за ворота, вспомнил, что забыл бритву с лезвиями, зубную щетку. Ну и черт с ними. Возвращаться — плохая примета… Хотя куда уже хуже…

Народу у остановки набралось много. Автобусы ходили раз в два часа, а желающих покататься на них за это время набиралось предостаточно. Щетинистые красномордые мужички с мозолистыми руками. Бабки с неизменными сумками на колесах, которые, судя по всему, всем бабкам раздают где-то централизованно, и ведром с огурцами. Размалеванные сверх всякой меры девицы, озабоченные и решительные, видимо, твердо решившие погулять в этот вечер на полную катушку. Бруевичу вдруг стало тоскливо. Тревожно защемило в груди. Он ощутил жуткое одиночество. А вокруг бесполезные люди совершают бесполезные броуновские движения, перетирая без всякой цели день за днем…

Через десять минут подкатил желтый «Пазик», заляпанный грязью и мокрым снегом.