Джокер - Александр Шувалов Страница 11

— Нули после цифры считать замучаешься, Славик.

— Было бы, что считать, — радостно ответил он, промокая платком лицо. Как всегда, ему было очень жарко.

— Что для этого надо сделать? — в предчувствии чего-то очень неприятного, спросил Финансист. С каждой минутой весь этот разговор нравился ему все меньше и меньше.

— А все очень просто, — сидящий во главе отложил сигару. — Надо взять несколько крупных кредитов…

— Сейчас это очень непросто.

— Не скромничай, ты это умеешь. Взять кредиты… — повторил он. — И вместе со всеми активами нашей богадельни вывести их за рубеж.

— И съехать из страны следом, — влез толстяк.

— Согласен. Пересидим кризис где-нибудь у теплых морей, а потом… А потом каждый будет хозяином своей доли.

— Все-таки сколько на каждого? — заерзал на стуле Юрист.

— Думаю, миллионов по двести-двести пятьдесят. Долларов, естественно.

— Я думал, больше, — разочарованно протянул тот.

— Чтобы вытянуть больше, нужно время, а у нас его нет.

— Погоди, — внезапно осипшим голосом сказал Финансист. — Но ведь тогда придется…

— А как иначе, Гена, — засмеялся Юрист, — за большие деньги надо сражаться.

— И ты готов?..

— Я — человек служивый, поэтому всегда готов выполнить любой приказ любого правительства, лишь бы платили.

«Служивый… Гнида ты паршивая», — подумал Финансист и тут же спросил:

— А что старики?

— Старики… — раскурив сигару по новой, его собеседник задумчиво повертел в руке зажигалку и положил на стол, — Владиленовичу уже на кладбище прогулы проставляют, так что пора и под травку.

— А?..

— Валерьяныча надо валить первым, пока он не разобрался, что к чему. И это не так просто, тот еще волчара.

— Человек из легенды? — хмыкнул Юрист. — Запомните ребята, бессмертных не бывает. Нужно просто все грамотно организовать.

— И ты за это возьмешься?

— А, больше-то и некому. Ладно, не парьтесь. Есть люди…

В дверях передо мной стоял старшина Николаев. На сей раз, он был в образе не милиционера, а бандита средней руки: в плотных темных джинсах, кашемировом свитере и кожаной куртке.

— Вас прямо не узнать, — проблеял я, — так роскошно выглядите.

— Не узнал, значит, богатым буду, — положил мне на грудь здоровенную ладонь и слегка надавил.

Я перелетел через комнату и затормозил возле журнального столика.

Первым в номер вошел человек приблизительно моих лет, среднего роста, без особых примет, одетый скромно. Здоровяк, едва не отправивший меня в открытый космос, зашел следом, запер дверь и положил ключ в боковой карман.

— В чем дело? — поинтересовался я дрожащим от страха голосом.

— Майор Анохин, — человек «мазнул» удостоверением перед моими глазами. — Сегодня днем вы отказались предъявить сотруднику МВД портфель для досмотра. Интересно, почему?

— Это произвол! Учтите, я буду жаловаться.

— Ты что так разорался, Васек? — здоровяк подошел ко мне вплотную и остановился, почти касаясь меня пивным пузом кружек на тридцать вместимостью.

Его напарник и, видимо, начальник уселся в кресло и нагло угостился моей сигареткой.

— Что происходит? — а то я не понимал, что же происходит… — Наезд, рядовой вульгарный наезд с «пробивкой».

— Обычная милицейская проверка — успокоил меня сидящий в кресле. Со вкусом затянулся и, выдохнув дым, продолжил: — Не стоит беспокоиться. Предъявите нам ваши вещи для досмотра, ответите на несколько вопросов и можете считать себя свободным.

— Как народы Китая, гы-гы-гы… — встрял в разговор здоровяк и осекся под укоризненным взглядом начальника.

— Я — гражданин суверенной Украины, — гордо расправив плечи, как партизан перед расстрелом, произнес я, стараясь сдержать дрожь в нижней губе.

— …Незалежной что ли?

— Совершенно верно. Я настоятельно требую присутствия при допросе сотрудника украинского посольства и переводчика.

— Переводчика-то зачем? — искренне удивился старший.

— А щоб було… — сварливо ответил я, исключительно из принципа переходя на ридну мову.

Тот еле заметно кивнул головой, и здоровяк, почти без замаха, но достаточно резко, ткнул меня с левой кулачищем в живот, целясь в солнечное сплетение. Если бы он туда попал как следует, вдохнуть воздух я смог бы к моменту очередного воссоединения Украины с Россией. К счастью, перед тем как кулак соприкоснулся с моим хилым тельцем, я успел немного согнуться, и удар пришелся в верхнюю часть груди. Все равно очень впечатлило.

— Хр-р-р, — прошептал я, обламываясь в коленях.

Упасть мне не дали. Страшный человек старшина Николаев несильно толкнул меня ладонью в лоб, отчего я улетел на кровать. Скорчился на ней и затих.

— Эй, ты как? — поинтересовался сидящий в кресле. — Идиот! — заорал он, обращаясь к напарнику. — Ты что наделал?

— Да, я его только задел чуток, видать, совсем гнилой, — виновато забубнил тот. Подошел ко мне, взял за шиворот и усадил на кровати. — Дыши давай, а то еще загнешься чего доброго. Отвечай за тебя потом, как за человека.

Немного продышавшись, я начал ныть, размазывая слезы по щекам.

— Как вам не стыдно? За что вы меня так? У меня, между прочим, инфаркт в прошлом году был!

— Эх, Вася, Вася, — пожалел меня старший, — Что же ты с больным-то сердцем в серьезные дела полез? Сидел бы себе дома у моря, абрикосы кушал…

— Какие дела? — полюбопытствовал я, вытирая платком лицо.

— Портфель, — напомнили мне из кресла.

— Под кроватью, — сознался я.

— Доставай.

Я встал на четвереньки и начал шарить под кроватью.

— Веселее, — подбодрил меня здоровяк и не сильно, но исключительно обидно пнул ногой под зад. — Не спи!

Я встал на ноги и протянул ему портфель:

— Вот, возьмите.

Старший поставил портфель себе на колени и щелкнул замками. Очень скоро его содержимое оказалось на журнальном столике.

— Что здесь? — строго спросил он, указав пальцем на некий завернутый в газету предмет.

— Ничего особенного, — тихо ответил я.

Он развернул газету.

— Ну, ни хрена себе! — заорал он, глядя на целлофановый пакет с каким-то белым порошком, лежащий, между прочим, в его собственной ладони. Обычный прозрачный пакет, граммов на пятьсот, с круглой фиолетовой печатью в углу: персидская вязь по периметру и три девятки в центре круга.