Там, где бьется артерия - Алексей Макеев Страница 11

– Кстати, молодой человек, о шутках! – заговорил Станислав, тронув водителя за плечо. – Если вдруг появилось желание кого-нибудь просто так напугать страшной маской, то надо иметь в виду, что подобные шутки закончиться могут очень печально. И для жертвы, и для самого шутника. Знаю я такие случаи… Внук бабушку пугнул – у нее сердце не выдержало, умерла на месте. Сосед хотел в шутку пугнуть соседа, а тот был «под газом», нес в руке молоток и с перепугу шутника так по «куполу» шандарахнул, что того еле отходили в реанимации. Поэтому, как говорится, шути, да не зашучивайся!..

Смущенно закашлявшись, водитель покосился в его сторону и, ничего не ответив, лишь мотнул головой.

Сворачивая с трассы на сельскую улицу, сержант вслух продекламировал некрасовские строки:

– Вот моя деревня, вот мой дом родной! А ничего, хутор красивый, – с видом знатока отметил он.

Когда «Ауди» покатила вдоль домов, он взглянул на подполковника и поинтересовался, куда ему ехать дальше.

– Давай к здешней управе, – распорядился тот. – Это прямо по курсу. Там где-то рядом должен жить староста. У него и спросим, куда и к кому нам двинуть насчет постоя.

Староста, рослый, крепкий мужчина в годах, с черной бородкой и усами, оказался дома. Выслушав визитеров, он пообещал «что-нибудь придумать». Достав сотовый и отойдя в сторонку, сделал несколько звонков, после чего объявил, что взять новоприбывших на постой может его дальняя родственница. Она уже несколько лет живет одна – муж умер, дети разъехались, а дом просторный, «хоть в футбол играй». Впрочем, староста сразу же предупредил, что с каждого Раиса Григорьевна берет за сутки постоя по «сто пьсят рублев».

– Это – если без харчей! – особо уточнил он. – А ежели с харчами, то-о-о…

Он глубоко задумался, как видно, опасаясь и продешевить, и отпугнуть потенциальных клиентов, заломив слишком большую сумму.

– С двоих тысячи за сутки постоя хватит? – простецки поинтересовался Гуров.

– Э-э-э… – похлопав глазами, растерянно протянул «мэр» хутора. – А чего ж не хватит-то?! Хватит! Все, все, все! Едем, едем!

– А ехать-то далеко? – с ироничной усмешкой спросил Станислав.

– Да где там! Вон дом белый за синими воротами! – Староста указал рукой на весьма немаленький «курень» метрах в ста пятидесяти от них, высившийся в окружении вишен.

– Ну, и чего туда ехать, если можно пешком дойти? – резонно заметил Крячко.

Они со Львом достали свои сумки и, попрощавшись с Песчанцевым, следом за хуторским «мэром» зашагали к своему здешнему обиталищу. Уезжая, подполковник попросил их быть на связи и, «если что», обращаться немедленно, гарантируя все возможное содействие.

Хозяйка дома – монастырского вида пенсионерка за семьдесят, с суровым, изучающим взглядом встретила гостей у ворот. Позади нее, тщась сорваться с цепи, прыгал лопоухий горластый пес. Сдержанно представившись, Раиса Григорьевна предложила пройти в «апартаменты». Опера проследовали за ней в аккуратно прибранный, неплохо для хутора обставленный «курень». Открыв дверь в просторную комнату со столом, стульями, шифоньером, двумя койками и телевизором, хозяйка молчаливым жестом пригласила их пройти туда. В «красном» углу, на красиво сработанной полочке, стояли несколько старинных икон, украшенных вышитыми рушниками.

– Вот такой «Хилтон» вас устроит? – спросила она, окинув помещение критичным взглядом.

Уважительно глянув на бабулю, свободно произносящую «апартаменты» и «Хилтон», гости заверили, что о лучшем и мечтать не могли. Уплатив сразу за несколько дней вперед, приятели начали располагаться на новом месте. Включив местный телеканал, они распаковывали вещи, обсуждая планы на завтра.

С утра к ним обещал подойти староста, чтобы персонально проводить к каждому из тех, с кем опера планировали поговорить (родственники погибших и пропавших без вести, очевидцы странных явлений и т. д.). Кроме того, приятелями была намечена поездка в райотдел для ознакомления с висяками. Одновременно с этим определили, что обязательно нужно будет встретиться с мальчиком, спасшимся от тех, кого он принял за вурдалаков. По предположению Стаса, не лишним было бы съездить и на руины Мельничного – вдруг там удастся увидеть что-то дельное? Гуров с ним согласился полностью – он и сам обдумывал подобный вариант еще во время обхода кладбища. Вот только завтра с этим вряд ли что получится – где на все эти дела набраться времени? Дай бог, хотя бы с половиной намеченного управиться.

После короткого стука в дверь в комнату заглянула Раиса Григорьевна и пригласила к столу. Стол оказался сугубо деревенским и весьма обильным. Помимо отменных щей со свининой и жареного карпа, постояльцам было предложено свежее молоко и сотовый мед. Крячко, как завзятый любитель «повеселиться, а особенно поесть», издав преисполненное восхищения «Ух, ты!», немедленно вооружился ложкой.

По достоинству оценив предложенное изобилие, опера приступили к трапезе, оценивая ее в превосходительных тонах. Впрочем, не забывали они и о том главном, ради чего сюда приехали. Отрезая ломоть от ковриги домашней выпечки, Гуров как бы ненароком поинтересовался у хозяйки дома, присевшей на другом конце стола, что думает она о происходящем на хуторе.

– А что тут думать? – сокрушенно вздохнула женщина. – Это все поганка Наирка натворила. Из-за нее тут творится невесть что.

– А Наирка – это кто? – на секунду оторвавшись от еды, спросил Станислав.

Безнадежно махнув рукой, Раиса Григорьевна рассказала, что пять лет назад к ним на хутор откуда-то приехала некая особа под сорок, одинокая, но «шустрая – как помело». Она сняла пустующий дом у родни его бывших хозяев и устроилась работать к местному предпринимателю продавщицей в его магазин. Звали ее Тамарой, но сама себя она предпочитала называть Наири. Откуда она приехала, выяснить никому так и не удалось. Но где-то, как-то все же просочилось, что Тамара-Наири одно время состояла в некой секте восточного толка. Правда, из нее она ушла, по какой-то причине не поладив с главным «гуру». Однако, даже уйдя из секты, Тамара-Наири продолжала соблюдать все тамошние обряды и ритуалы.

– И только года через три мы узнали, что состояла она не где-нибудь, не как-нибудь, а в чернокнижниках! – огорченно вздохнула хозяйка. – К ней тут же все наши ходить за покупками перестали. Хозяин начал бурчать: чего это выручки нет? Ты или делай выручку, или уходи. А она обозлилась и сказала: «Ну, вы меня еще не раз вспомните!» А было это накануне полнолуния. Что уж эта Наири вытворяла той ночью – не знает никто. Только на следующее утро она исчезла, как будто ее тут и не бывало никогда. А у нас с той поры начали твориться всякие безобразия. То скотина на лугу чем-нибудь отравится, то дом у кого-то загорится… Вот теперь и поминаем ее недобрым словом!

Не отрываясь от ужина, Крячко заговорил со скептической улыбкой:

– Раиса Григорьевна, знаете, у нас с Львом Ивановичем было несколько дел, где жулики, бандиты, всевозможные там мошенники свои преступления маскировали под что-то сверхъестественное. И ведь как ловко это проделывали! Иной раз, знаете, даже наши коллеги начинали уверять: мужики, да ничего вы тут не раскроете! Это, дескать, сплошная мистика! И что же?! Как миленьких выводили всех этих «магов» и «чародеев» на чистую воду.