Молния в рукаве - Сергей Самаров Страница 11

Но в нашем случае удар был нанесен по затылку. Он должен был бы обеспечить сотрясение мозга и рассечение кожи, но оставить Соколянскую в живых.

Исходя их этих соображений, созревал мой скепсис относительно действий полиции. Наверное, он имелся не только у меня, потому что утром, к началу рабочего дня, к нам в детективно-правовое агентство пришли Юлия Юрьевна Соколянская с Артуром Николаевичем. Они опять потребовали от нашего генерального директора, чтобы это дело расследовал именно я, потому что не верили в способность полиции найти преступника.

Петр Васильевич Новиков, сам в прошлом офицер уголовного розыска, к бывшим сослуживцам относился с уважением. Но он помнил о своей ответственности за заработки всего агентства, отказаться от выгодного заказа не пожелал и согласился с требованием клиентов.

Мы поехали в магазин без предупреждения, поскольку не знали номер телефона Ильи Константиновича. Капитан Радимова не сообразила поинтересоваться им у Юлии Юрьевны. Но у нее в материалах уголовного дела были адреса всех трех бутиков и галереи. Все эти заведения имели, естественно, свои названия. Определить по ним бутик нижнего женского белья оказалось возможно.

Я согласился с тем, что «Лолита» – единственное из трех названий, которое подошло бы ему. Даже вспомнил, что, проезжая мимо, обратил на него как-то внимание. Не на сам бутик, а на название, выведенное над дверью и окном светящимися неоновыми трубками.

Когда-то давным-давно я был в этом помещении. Там, помнится, в те времена находился книжный магазин. Проезжая мимо, я подумал, что он просто сменил название. Теперь он именуется по самому известному, наверное, роману Владимира Набокова, единственному его произведению, которое я некогда читал.

Жена тогда пыталась заставить меня осилить еще что-то, кажется, про шахматиста Алехина. Но я поступил, как тот матрос, который попытался дезертировать с подводной лодки посреди океана, – просто настоял, чтобы меня включили в состав очередного отряда, уезжающего на Северный Кавказ. В результате попал сначала в госпиталь, потом на инвалидность.

В дополнение ко всему я остался без жены. Сбежал от этой дамы, ее книг и хотел надеяться, что навсегда. Она, конечно, считала, что сама от меня ушла. В действительности же мы покинули друг друга, поскольку были чужими людьми и мыслили не в унисон. Книга, которая нравилась ей, у меня вызывала тошноту.

Чтение, признаюсь, мне всегда давалось с куда большим трудом, чем пятидесятикилометровый марш-бросок. Я понимал, что Набоков – писатель хороший, но сама тема романа «Лолита» меня от такого автора отвратила. Я видел там откровенное прославление педофилии, хотя и допускал, что книжный магазин может быть так назван.

Но, судя по адресу, записанному в материалах уголовного дела, это был совсем не книжный магазин, а бутик нижнего женского белья. Для него это название тоже вполне подходило.

Честно говоря, я никогда не бывал в таких заведениях. Даже жене за всю совместную жизнь нижнее белье не покупал, предоставлял выбор ей самой. Я считал, что не мужское это занятие, копаться в женских тряпках, тем более в интимных. Поэтому, посещая бутик даже вместе с капитаном Саней, я чувствовал себя там неуютно. Ассортимент в этом заведении и в самом деле был такой, что вводил меня в смущение.

– В зале подождешь или со мной к директору пойдешь? – с садистским наслаждением спросила Радимова, заметив мое смущение.

– Ты сегодня не в настроении? – осведомился я в ответ.

– Почему ты так решил? – не поняла капитан Саня.

– Говорят, если женщина не в настроении, то потому, что у нее проблемы. В действительности все обстоит иначе. Если вы общаетесь с женщиной, которая не в настроении, то проблемы скоро появятся у вас. У меня своих заморочек хватает, не взваливай на мои плечи еще и чужие. В этом зале я чувствую себя моральным уродом. Мне хочется впасть в то старое доброе детство, когда я был еще вполне целомудренным мальчиком.

– Жизнь летит непозволительно быстро, – ответила Радимова. – Детские неразвитые понятия не успели выветриться из головы, а уже наступает старческий маразм.

– Я же говорю, что ты не в настроении. Уже начинаешь меня маразматиком называть.

– Не будем ругаться, молодой человек, – сказала она неожиданно миролюбиво, как прощения попросила. – Спроси у продавщиц, где директор.

Я спросил.

– За венками в похоронную контору уехал. – Барышня посмотрела на часы. – Будет минут через пять. А вы что хотели? По какому делу?

– Мы из уголовного розыска, – шепнул я, не желая объяснять, что такое детективно-правовое агентство человеку, которому это вообще-то без разницы.

А шепнул тихонько потому, что не хотел объяснять капитану Сане, по какому праву я себя в менты записал. К счастью, она этого не услышала, рассматривала какой-то манекен, весь в прозрачных и призрачных кружевах. Иначе, при ее сегодняшнем настроении, могла бы сказать и что-то колкое, неприятное.

Рассматривание манекена закончилось, как и было обещано, примерно через пять минут. Капитан Саня шагнула ко мне, когда зазвенел колокольчик на входе, раскрылась дверь и вошел высокий темноволосый человек, весь в черном и с несколькими венками в руках.

Мы с Радимовой дружно двинулись навстречу ему, но тут продавщица за моей спиной спросила:

– А Илья Константинович где?

– В машине еще. Сейчас придет.

– Его тут ждут.

Илья Константинович вошел. Это оказался лысоватый человечек небольшого роста, тощий, с изможденным лицом, слегка за сорок. Если исходить из этих параметров и проводить параллель, то жена его должна была быть еще ниже и худощавей.

Хотя это вовсе не обязательно. Достаточно часто встречаются мелкие мужчины, имеющие чрезвычайно солидных жен. В прошлом расследовании нам с Радимовой пришлось столкнуться именно с таким вариантом.

– Вы ко мне? – спросил Тропинин, заметив, что мы выдвинулись в его сторону. – Полиция, как я понимаю?

А он был человеком внимательным. Сразу заметил, что на капитане Радимовой юбка от полицейского мундира.

– К вам, Илья Константинович. – Продавщица говорила с директором почти подобострастно.

Из этого факта несложно было сделать вывод, что Тропинин был суровым человеком, может быть, не особо сдержанным с подчиненными. Впрочем, всегда найдутся такие персонажи, которые с любым начальством, даже с тем, от которого никак не зависят, говорят с придыханием. Это уже черта характера человека, а не следствие отношений, сложившихся в коллективе.

Но вообще в директоре чувствовалось некое внутреннее напряжение, готовое в какой-то момент прорваться. Вопрос только в том, насколько истерично. Я слышал где-то, что нервные, особо чувствительные люди, находящиеся рядом с клиентами психиатров, потом часто сами обращаются к этим врачам.

Мы не знали, сколько прожил Илья Константинович с психически больной женой, но если они успели завести сына, то это должны быть годы. За такой срок способны расшататься даже вполне устойчивые нервы. Винить в этом самого Тропинина не стоило.

Конец ознакомительного фрагмента