Пиранья. Бродячее сокровище - Александр Бушков Страница 12

Новый свисток, поезд дернулся. Мазур забросил внутрь рюкзак,схватился обеими руками за доски, одним рывком забросил тело внутрь, и в самуюпору – товарняк тронулся, с ходу набирая скорость, а, вырвавшись на оперативныйпростор, прибавил еще. Городок моментально унесся назад. Мазур блаженноулыбнулся, стоя у проема с сигаретой в зубах, устроившись так, чтобы ненаступить в свежую лепешку – их тут хватало, они неопровержимосвидетельствовали, что коровенок привезли в город самое позднее поутру...

– Ола, омбре!

Мазур резко обернулся, с неудовольствием подумав, чтонепозволительно расслабился.

Прямо в куче грязной соломы сидел здоровенный жлоб в рваныхштанах и грязной майке, босой и заросший – и уже рылся без всяких церемоний вМазуровом рюкзаке. Отряхивая с себя соломинки, из кучи в углу, почтидостигавшей потолка вагона, торопливо выгребались еще двое, не столь крупнойкомплекции, но столь же уркаганские на вид.

«Надо же, – сказал себе Мазур, – попутчикиобъявились. Интересно, пацан знал, к кому меня подсадил? Будем к немусправедливы – вряд ли. Эта троица, судя по виду и запаху – старые бродяги,которым не нужно, как непонятливому гринго, вдумчиво растолковывать, что натоварняках тоже можно передвигаться, причем быстро и совершенно бесплатно. Самипрекрасно знают...»

Двое зашли с боков и остановились с грозным видом. Верзилабеззастенчиво копался в скудных пожитках. Мазур спокойно ждал. Главное, кольтпри нем, заткнут за пояс сзади, под курткой – а собственных стволов у таких вотсубъектов наверняка нет...

– Эй, вы! – сказал он с выразительным жестом. – Ану-ка, оставьте вещи в покое!

Верзила прорычал что-то по-испански, недружелюбно таращасьна Мазура сквозь спутанные космы. Совершенно ясно было, что языковый барьер егонисколечки не тревожит – в самом деле, есть вещи, которые в словесномсопровождении не нуждаются вовсе. Беззастенчивый грабеж средь бела дня,например.

«Только не говорите мне, что эти трое – замаскированныецэрэушники или местные полицаи, – подумал Мазур. – Все они нестриглись, по крайней мере, полгода, а ванну не принимали и того дольше. Нет,не засада...»

Судя по всему, скудное содержимое рюкзака верзилу неудовлетворило. Он швырнул мешок в сторону – хорошо хоть, не в коровьедерьмо – вскочил и, грозно уставясь на Мазура, прорычал на сносноманглийском:

– Деньги давай, рыло!

– Ах, вот как? – спросил Мазур. – Значит, настолько-томыпо-английски понимаем? Интересно, а понимаешь ты – хрен тебе в глазки?

Он сгоряча хотел было показать кукиш, но подумал, что здесьэтой фигуры могут вообще не знать, или она имеет какое-то совсем другоезначение – означала же когда-то у японских проституток сложенная в сторонувозможного клиента фига, что они всецело к услугам прохожего...

– Деньги давай, рыло! Все давай!

Хорошо, что английский язык отроду не был пуританским ибогат неприемлемой в светских салонах лексикой...

– А жопа у тебя не слипнется, дядя? – спросил Мазур какни в чем не бывало. – Где, в конце концов, ваша классовая солидарность,угнетенные империализмом? Вы меня разочаровали... Чем больше я на вас смотрю,тем больше убеждаюсь, что никакой вы не прогрессивный пролетариат, а самый чтони на есть маргинальный элемент, склонный к неприкрытой уголовщине...

Троица таращилась на него непонимающе, зло. Верзила,очевидно, полностью исчерпав свой словарный запас, разразился гневной тирадойна родном наречии, сопровождая это такими жестами, что понять без труда моглюбой чужеземец – пасть порву, моргалы выколю...

Мазур не двигался. Он давным-давно мог бы больно настучатьвсем троим по организму, но хотел, чтобы настала полная ясность, и своинамерения они обозначили предельно четко. Чтобы и возмездие было полностьюадекватным.

Дождался, ага! Тот, что справа, вдруг метнулся вперед снедюжинным проворством, способным застать врасплох и менее тренированногочеловека, в руке у него сверкнуло что-то остро-продолговатое – опасная бритва,ну да! – и Мазур, уклонившись, привычно подбил его ногу, перехватил кисть,выкрутил руку, наподдал носком тяжелого ботинка по выпавшей бритве – и она,сверкнув на солнышке, улетела в проем.

Точным пинком под ребра Мазур отправил противника к стене.Двое оставшихся, чуть обескураженные, но не потерявшие боевого духа, насели сдвух сторон, тот, что пощуплее, ожесточенно размахивал такой же бритвой, а вруке у верзилы посверкивал ножик посерьезнее, коему оставался один шажок домачете, не более.

Дела пошли совсем серьезно, и для сантиментов не было нивремени, ни места. Верзила, более неповоротливый, чем хилый напарник, был всеже поопаснее, и Мазур в первую очередь уделил внимание ему – пропустил слева отсебя руку с ножом, следя, чтобы ненароком не поскользнуться на свежей коровьейлепешке, нанес удар коленом в пах, поймал могучее запястье, в секунду примостилего на ребро верхней доски, как на плаху, резко ударил. Нечеловеческий вопль,нож улетел на шпалы, верзила впечатался лбом в среднюю доску так, что она едване вылетела.

Вот теперь можно было без помех заняться шустреньким,единственным оставшимся в строю. Он отпрыгнул, уже соображая, что дела плохи, сисказившейся харей манипулируя перед собой нехитрым, но опасным оружием.

«Брось игрушку», – жестом показал ему Мазур.

Ноль эмоций – шустрик, брызгая слюной и тщетно пытаясьнапугать противника грозными воплями, дергался вправо-влево и взад-вперед,бросая взгляды на скорчившихся в соломе и дерьме дружков, в отчаянной надежде,что они все же оклемаются и подмогнут.

Мазуру эти половецкие пляски надоели, и через пару секунд оншустрика достал. Только руки-ноги мелькнули. Бичара заокеанский хилой спинойвперед впечатался в боковую стенку вагона-коровника, а его бритва улетела навольный воздух.

Мазур перевел дух, отступил и прижался спиной к стене,прочно стоя на ногах. Троица помаленьку приходила в себя, они один за другимвставали на четвереньки, а там и на ноги, зло сверкая глазами, что твоикиношные вампиры, бормоча, судя по тону, угрозы. В дерьме они перемазалиськачественно.

Мазур досадливо вздохнул. Было совершенно ясно, чтоперемирием тут и не пахнет. Едва оклемаются, пойдут в атаку по новой – естьтакой человеческий тип, пока руки-ноги не переломаешь на хрен – неуспокоятся...

А до места назначения пилить не менее трех часов. Что же,провести их в пошлых потасовках? Нужно отдохнуть, набраться сил, да и пачкатьсяне стоит, нужно будет выглядеть в пункте назначения относительно приличнымстранником...

– Стоять! – рявкнул Мазур.

Бесполезно. Точно, они из тех, кому короткаявзбучка, хоть тытресни, не идет на пользу и ничему не учит...

– Ну, извините, – развел он руками. – Я-то,гуманист хренов, с вами по-человечески хотел договориться... Опа!