Боевой расчет - Александр Тамоников Страница 12

Просчитав свои ближайшие ходы, Парфенов почувствовал себя уверенней. Он оделся в строгий костюм, такое же пальто и шляпу, вышел из дома. Спокойно, не таясь, отправился в женское общежитие карьера.

Через час он вошел туда, где среди многих обитала и Ксения Драгунова – двадцатидвухлетняя женщина, маляр по профессии.

Дежурная по общежитию была очень удивлена ранним приходом Парфенова. Еще больше ее удивило желание партийного и общественного деятеля увидеть Драгунову Ксению Александровну. Семен Семенович объяснил дежурной:

– Есть у меня данные, что названная особа ведет, мягко говоря, аморальный образ жизни. Хочу побеседовать с ней лично, узнать, имеют ли известные мне факты ее биографии реальное подтверждение.

– Гуляет она, Семен Семенович, как на духу вам говорю. Проституцией занимается. Да это любой, кто ее знает, подтвердит. И не она одна. А все бабка Кульга, она у них сводницей.

– Это что же получается? У нас на карьере свой публичный дом функционирует? И никаких сигналов до сих пор?

– Дома, как такового, нет, а девки по рукам ходят, это точно.

– Ну вот и начнем изводить эту заразу. Вызывайте ко мне Драгунову, с нее, голубушки, и начнем!

– Давно пора, Семен Семенович, безобразию этому конец положить. В наши годы разве…

– Елена Анатольевна! Так вас, по-моему, зовут-величают?

– Точно так!

– Будьте добры сделать то, о чем я вас попросил!

– Иду, иду. Вы тут за телефоном присмотрите?

– Присмотрю!

Дежурная удалилась, чтобы минут через двадцать вернуться с симпатичной молодой женщиной, немного заспанной, но успевшей привести себя в относительный порядок. Только слегка припухшие и усталые, даже какие-то печальные глаза указывали на то, что ночь эту она провела почти без сна.

– Ксения Драгунова?

– Да!

– Здравствуйте! Меня зовут Семен Семенович Парфенов, если вам неизвестно, я представляю руководство нашего предприятия.

– Очень приятно. А я маляр, просто маляр!

– Насколько мне стало известно, не только маляром вы зарабатываете себе на жизнь.

– Да?

– Да! Я хотел бы, чтобы мы вышли. У меня к вам есть разговор, скажем так, строго конфиденциальный. Ну так как?

– Если вы не против, я накину пальто. На улице прохладно.

– Конечно, конечно, пожалуйста, я подожду вас здесь.

Женщина быстро ушла по коридору к себе.

Дежурная, скривившись, посмотрела вслед:

– Вежливая, сука! Умеют такие представить из себя этакое такое! Со стороны глянешь, что ты, не подходи, а на самом деле – подстилка грязная.

– Елена Анатольевна, давайте пока не обсуждать тему. Разберемся сначала!

– Да что с такими разбираться? Гнать их отсюда метлой поганой, проститьню паршивую! Скольких мужиков сманивают к себе, семьи руша?

– Все, Елена Анатольевна, успокойтесь. И достаточно об этом. Занимайтесь своим делом!

Продолжая что-то бурчать, дежурная стала перекладывать какие-то бесчисленные журналы у себя на столе, будто в этом и заключалась ее главная обязанность как должностного лица.

Вскоре подошла Ксения:

– Я готова, мы можем идти!

Они шли по аллее от общежития под недоуменные и удивленные взгляды редких прохожих, знавших и Парфенова, и Ксению. Говорил в основном Семен Семенович. Женщина шла молча, низко опустив голову. Видимо, разговор этот не доставлял ей ни малейшего удовольствия. Пока не коснулся Серого – Ивана Серова.

– Скажите мне, Ксения, вы к Серову относитесь серьезно или так, как к одному из вариантов выхода из того незавидного положения, в которое сами себя и поставили?

– Вы хорошо знаете Ваню?

– Не знал бы, не спрашивал!

– Как я отношусь к нему?.. Я люблю его, вот как! Он один смог понять меня.

– И между тем продолжаете встречаться с другими мужчинами? К примеру, сегодня ночью, когда Ивана по известным причинам нет в городе. Как это понимать?

– Я не хочу отвечать на ваш вопрос.

– А придется, Ксения. Нет, не мне, не смотрите на меня так. Просто Иван вчера вернулся, хотел увидеть вас, но…

– Ваня вернулся? Но почему я не знала об этом?

– А он сделал это специально.

– Вернулся специально? Но у него же сын в тяжелом состоянии? Он хотел его увидеть, может, в последний раз? И вернулся?

– Ивана уже ничего не связывает с прежней семьей, как он мне объяснил. Они отказались от него, когда он попал в тюрьму. А посему проверить вас он посчитал более важным для себя. Мы с ним говорили о ваших отношениях, и я знаю, как он относится к вам. И на что надеется, тоже знаю. Только, к сожалению, поверил в то, что сможет связать свою судьбу с вашей, Ксения!

– Почему «к сожалению»?

– Вы так ничего не поняли?

– Это он послал вас ко мне?

– А как вы думаете?

– Он… Господи! Что же это такое? Но почему вот так-то? Ведь вчера я всю ночь была у подруги.

– Вы думаете, в это легко поверить?

– В том-то и дело, что нет. Но мне нужно его увидеть. Я сама, сама все ему объясню.

– Хорошо! Я думаю, вы правы, но сейчас это сделать невозможно.

– Почему?

– Он пил всю ночь, не найдя вас на месте, и сейчас спит. Под утро уснул, на него страшно было смотреть, поверьте мне, очень он переживал.

– Ваня! – тихо проговорила Ксения, и в голосе ее задрожали слезы.

– Давайте договоримся так! О подробностях нашей беседы не говорить никому. Будут спрашивать – отвечайте, мол, мораль читал, начальник. А вечером, в семь часов, встретимся с вами за клубом, на Сиреневой улице. Я буду ждать вас и провожу к нему. К этому времени он придет в себя, да и я поговорю с ним, я отчего-то верю вам, постараюсь убедить его, что он заблуждается насчет вчерашнего, другими словами, подготовлю к встрече. Ну а потом поговорите наедине, я оставлю вас. Договорились?

– Конечно! А вы, оказывается, не такой уж и сухарь, как о вас отзываются на работе. Спасибо вам.

– Не за что! Идите сейчас в общежитие. Постарайтесь не выходить до вечера никуда, и ни слова о предстоящем свидании даже самым близким подругам, иначе очень подведете меня. А в семь встречаемся.

– Не волнуйтесь, никто ничего не узнает. И передайте Ване… Хотя нет, я сама все ему скажу!

– Ну и ладненько, до встречи, Ксения!

– До встречи, Семен Семенович!