А теперь мы порвем Африку! - Сергей Зверев Страница 12

– Итак, на территории Республики Макао разрабатывают бактериологическое оружие, – кивал с пониманием Тунгус.

– Я мало знаю. Я рад бы знать больше и сказать вам все. Но я знаю мало. А мне так хотелось все рассказать, – булькал Чонгве с озабоченным выражением лица и мутным блуждающим взглядом после инъекции наркотика. – Но я знаю. Они уже выпустили пробный вирус. Сейчас заканчивают другой. Белые дьяволы не жалеют никого. И они выпустят новый вирус на свободу. «Желтый ифрит».

– Почему желтый? – спросил Тунгус.

– Юго-Восточная Азия. Он действует избирательно. На азиатов. Мне не жалко азиатов. Мне не жалко белых.

– А черных?

– Черных жалко. Не всех. Себя жалко. Вамбу не жалко…

– Расчетные жертвы?

– Миллионы. Но это неважно. Я не знаю, зачем им это надо. Но мне кажется, что дело в простой конкуренции. Белые правы – все держится на конкуренции. Желтый азиатский тигр набрал слишком большой вес. Тигры опасные существа. У Вамбы был тигр…

– Чем ты подтвердишь свои слова?

– Чонгве не дурак. Чонгве знал, что Вамба дурак. Вамба не вечен. Чонгве страховался.

Из дальнейшего словоизвержения можно было уловить, что Чонгве, прекрасно знающий, как непрочно положение лидеров африканских стран и как изменчива и жестока может быть судьба подручных такого президента, как Вамба Кагаме, позаботился о страховке. Вся информация, представлявшая хоть какую-то ценность и интерес, им фиксировалась в документах, компьютерных файлах и видеозаписях. И все это он периодически клал в банковскую ячейку в Европе. Слава богу, банк был в этом городе, в центре.

– Отдашь мне свои запасы завтра, – положив руку на плечо и пристально глядя в глаза пленника, произнес Тунгус.

Несколько минут понадобилось ему, чтобы гвоздями вдолбить в сознание негра гипнотическую установку – в одиннадцать утра Чонгве переступает порог отделения «Вест-банка», извлекает портфель с носителями информации и передает его человеку «Пирамиды».

Все. Теперь оставалось отпустить Чонгве. Лучше доставить его к месту проживания в отель «Рояль-палас»…

– Ну что, с почином, – удовлетворенно потер руки Тунгус, довольный своей работой.

– Подожди ты. Не сглазь, – отмахнулся Влад и невесело усмехнулся. – Ох, что-то мне подсказывает, что дорога будет длинная.

– Дорогой длинною, да ночью лунною, – пропел Тунгус. – Не беспокойся, командир. Какая бы дорожка ни была – вся наша.

Из песка торчали три головы, похожие на черные горелые головешки. Губы у доблестных бойцов Народной армии Верхней Джумбы потрескались. Языки прилипли к небу, но это уже не важно – все равно никакие мольбы не могли принести прощение.

Игорь Великанов кивнул тощему долговязому бойцу. Тот зачерпнул ведром из большой бочки у бетонной ограды войсковой части дождевую воду и полил троих бедолаг, у которых начинало мутиться сознание. Один из них застонал. Другой с трудом, едва слышно, прошептал под нос какое-то страшное проклятие. Третий только приоткрыл глаза.

Этот процесс назывался – воспитательная работа с новым пополнением десантных частей специального назначения Народной армии Верхней Джумбы.

Великанов занимался этим неблагодарным делом уже не первый год. Обрабатывать этот человеческий материал было так же нелегко, как грушевое дерево. Но русскому ли офицеру-десантнику бояться трудностей? Ломал он это стадо, гнул через колено, гонял до сто седьмого пота. И хотя результату было еще далеко до его взыскательного вкуса, но все равно некое подобие спецподразделения ему удавалось создать.

– Еще раз повторяю, хотя мне это и надоело, – вещал он, прохаживаясь между торчащих из песка голов. – Приказ командира – закон для подчиненного. Командир всегда прав – это пункт первый. Пункт второй – если командир не прав, смотри пункт первый. Понятно?

На ответ он не рассчитывал. Для того, чтобы шевелить языком, нужны силы. А их у наказанных не было. Вдобавок их стриженные наголо черепушки облюбовали огромные жирные наглые мухи. Да еще мучил отвратный запах находящегося рядом отхожего места.

– Командиру не говорят: «Не хочу». Командиру не говорят: «Не буду». Командиру нельзя угрожать гневом своих диковатых сородичей. Командиру не говорят: «Мне духи предков запрещают». Командир для вас и дух предков, и дух большого баобаба. Потому что он безраздельно владеет вами и вашими жизнями. Это понятно?

Отмеривая шаги дальше, он нравоучительно продолжал бубнить:

– К вверенному вам трудовым народом оружию надо относиться бережно и с любовью. Не вырезать на прикладе тотемные знаки. Не колоть им орехи. Это понятно?

Прохаживаться и говорить он мог еще долго. Казалось, его совершенно не донимали ни жара, ни запахи отхожего места, ни мухи – это нарочитое отсутствие всего человеческого приводило подчиненных в священный ужас, хотя они понимали, что таким и должен быть дух войны Чупака, а что русский относится к ним – мало кто сомневался. Эх, кто бы знал, как тяжело было Великанову быть все время человеком из стали. Но у него не оставалось другого выхода.

Поучительная лекция о сути уставов и воинской службы была неожиданно прервана на самом интересном месте. Великанов увидел приближающуюся со стороны плаца массивную черную фигуру, похожую на вставшего на задние лапы гиппопотама. Она принадлежала полковнику Тхиоро Лванга, куратору от Генштаба бригады крылатой пехоты. Это был, пожалуй, единственный по-настоящему толковый офицер из всех, с кем пришлось Великанову сталкиваться на этой богом забытой земле.

Они крепко пожали друг другу руки.

– Командование очень довольно последней акцией, – сказал полковник.

– А я – нет, – нахмурился Великанов. – Группа понесла большие потери.

– Ох, Игорь, не напрягай голову. В Африке слишком большая рождаемость. Можно не заботиться о такой мелочи, как боевые потери.

– Это были мои бойцы. Кстати, хорошо подготовленные бойцы.

– Все хорошо подготовленные бойцы вернулись. Погиб сброд. Балласт.

– В чем-то можно согласиться с тобой, – безрадостно кивнул Великанов, вспоминая, как бросились мародерствовать десантники и как были за это наказаны.

– Если загнутся трое недоносков, но появится на свет один воин – это уже хороший результат, – полковник кивнул на торчащие из песка головы. – Я за то, чтобы не жалеть дураков и бездельников. Свободной Джумбе нужны воины. За что ты их, кстати?

– Когда гнал пинками на марш-броске по пересеченной местности, один затеял дискуссию о том, что он не подписывался на такой дикий труд. Другой угрожал мне местью духов предков. Третий пугал своей многочисленной родней, которая играет у вас главенствующую роль, – кивнул Великанов на крайнюю голову – того самого, который шептал проклятия.

– Этот? – Полковник Лванга нагнулся над бойцом. Присел рядом с ним на корточки. И ударил его по уху ладонью – как лошадь копытом врезала. – Семья Нашанди. Он врет. Его родственники – помесь шакала и носорога – упрямые и подлые. И они давно не играют у нас никакой роли. Если скажет еще так – можешь его убить на месте.