Акт слепого возмездия - Александр Тамоников Страница 12

Колтунов видел, что Игнатьева повело, положил руку ему на плечо:

– Успокойся, Рома. Конечно, все ответят.

– Даже если вы оставите меня, я один пойду на них. Меня завалят, но и я с собой пару-тройку этих ублюдков заберу.

– Все, Рома!

– Не все. Не хочешь пить?

– Ехать рано утром.

– Тогда я за тебя. – Он выпил водку Колтунова, а затем и Синицына, рванул на себе рубашку так, что пуговицы разлетелись в разные стороны. – На куски рвать буду, землю жрать заставлю!..

Колтунов взглянул на Синицына, кивнул в сторону коридора.

– Все, Рома, пора на боковую. Куда тебя отвести, где нам с Птахой лечь?

– Я и сам до нашей с Марией спальни дойду, а вы выбирайте любые комнаты. Белье в шкафах или где-то там рядом. Найдете.

– Найдем! Пошли.

– Но вы со мной?

– С тобой, Рома, – ответил Колтунов.

Игнатьев повернулся к Синицыну.

– Не слышу ответа, Птаха!

– С вами, товарищ майор.

– Вот это хорошо и правильно.

Колтунов попросил Синицына найти комнату на первом этаже и проводил хозяина дома на второй.

Докторша увидела, в каком состоянии Игнатьев, выставила их из спальни и заявила:

– Вы что, с ума сошли? Мария Львовна на грани срыва, а вы к ней!.. Идите куда-нибудь в другое помещение. В таком состоянии, Роман Семенович, к супруге ни ногой!

Игнатьев поник.

– Что, доктор, возможно ухудшение состояния?

– Вся боль сейчас внутри Марии Львовны. Она должна вырваться наружу. Это может произойти в любую минуту. Потом ей станет легче. Поэтому мы останемся здесь до утра, а вы уходите. Не мешайте нам.

– Да, конечно! – Игнатьев взглянул на Колтунова. – Пошли обратно. Я устроюсь в кабинете.

Отставные офицеры спустились на первый этаж. Игнатьев провалился в сон, как только прилег на диван. Юрий снял с него ботинки, раздевать не стал. Хорошо, что он вырубился сразу. Только надолго ли?

В кабинет вошел Синицын.

– Я в гостевой комнате все для нас приготовил, Юрий Павлович. Там кондиционер стоит, прохладно. А что, командир уснул?

– Уснул. Медики ждут кризиса.

– Какого кризиса?

– Естественно, не экономического. Марию должно прорвать. Докторша объяснила, что долго в таком отрешенном состоянии она находиться не может.

– Не спит?..

– Нет. Ладно, все! Роман устроен, с Марией врачи, пойдем в гостевую. Перед дорогой выспаться надо.

– Мне-то ехать ерунда. Это вам до Москвы пилить.

– Рьяный инспектор ДПС может попасться прямо у дома Игнатьева. Почувствует перегар, и возникнут проблемы, посему, Птаха, спать!

– Да я не против.

Колтунов и Синицын прошли в гостевую комнату, находившуюся напротив столовой, разделись и легли в постель. Колтунов заставил себя уснуть.

Его покой прервал истошный женский крик.

Колтунов вскочил.

– Что? Где? Кто кричал?

Синицын тоже проснулся.

– Скорее всего, Мария Львовна.

Тишину вновь разорвал вопль.

– Да, это она.

– Наверное, начался кризис, – предположил Синицын.

По коридору кто-то пробежал. Скорее всего, это был Игнатьев.

– Возможно. Ты будь здесь, я схожу и посмотрю. Может, потребуется убрать Романа, если он будет ломиться в спальню. – Колтунов натянул джинсы, майку, босиком пошел по лестнице, поднялся на второй этаж.

Двери спальни были открыты. В комнате горел верхний свет.

Игнатьев, трезвый как стекло, стоял у стены. Докторша и медсестра успокаивали Марию, бившуюся в истерике.

Колтунов встал рядом с другом и спросил:

– Пробило?..

– Наверное.

Истерика продолжалась недолго. Медицинская сестра сделала Марии укол, через пять минут она успокоилась, а вскоре уснула.

Врачиха вытерла пот с лица, взглянула на Игнатьева.

– Выключите свет!

Тот подчинился. Потом все вышли из спальни.

В коридоре докторша сказала:

– Ну вот, самое страшное позади. Где мы можем отдохнуть? Но недалеко отсюда.

– В комнате Макса, если вас это не пугает, – предложил хозяин дома.

– Нас не пугает. Комната напротив?

– Да. Там чистая постель.

– А место для медсестры есть?

– Кресло-кровать. Максим в детстве любил спать на нем.

– Устроит.

– А Маша надолго успокоилась? Не повторится приступ?

– Нет, – категорично заявила врачиха. – Мы дали ей сильное снотворное, до обеда должна спать. Но если проснется, мы услышим.

– Ей теперь будет легче?

Врачиха внимательно посмотрела на Игнатьева.

– Насколько может быть легче матери, потерявшей сына. Но она постепенно успокоится. Не напрасно говорят, что время лечит все.

– Но не в моем случае, – со злостью процедил Игнатьев.

– Что вы имеете в виду? – спросила докторша. – Вы чувствуете боль?

– Да, вот здесь. – Отставной майор указал на левую сторону груди. – Ее никакими вашими препаратами не вылечишь. Для этого нужны другие, куда более эффективные средства. – Игнатьев резко развернулся и пошел в кабинет.

– О каких средствах говорил Роман Семенович? – спросила врачиха у Колтунова, который только пожал плечами.

За окном уже брезжил рассвет.

Колтунов вернулся в Москву днем, в начале двенадцатого. В это время во дворе машин было мало. Он спокойно припарковался, закрыл «Форд», поднялся на свой этаж.

Дома никого не было. Жена на работе в поликлинике, сын в школе. Юрий перекусил, выпил крепкий кофе, потом достал из секретера шкатулку, в которой хранил свой наградной «ПМ». Без обоймы, чтобы двенадцатилетний сын случайно не наделал беды. Заряженная обойма лежала на шкафу.

Колтунов проверил пистолет. Ствол в полном порядке, смазан. Птаха говорил, что достанет оружие. Но и наградной «ПМ» лишним не будет. Даже на случай внезапной проверки, при наличии, скажем, в машине другого ствола. Полиция увидит один, с которым все в порядке, а второй искать не станет. Да и кто знает, что за оружие привезет Синицын?.. Это пристрелянное, проверенное. Не заклинит в самый ответственный момент.

Колтунов услышал, как в замке заскрежетал ключ. Судя по времени, жена пришла, но почему она пытается открыть своим ключом? Не увидела их машины во дворе? Юрий прошел в прихожую, открыл дверь.