Диверсант-одиночка - Александр Тамоников Страница 13

В общем, по любому следует надежно спрятать фото и досье на Астаминова и ждать. Ждать, как будут развиваться события. Ничего другого пока не остается. Ладно, помянем Настю с Леной. Помянем невинные жертвы и подождем для начала появления генерала. Оболенский по возвращении с места преступления не преминет собрать общее совещание. Послушаем, что он скажет. Заодно и посмотрим на него.

Генерал Оболенский прибыл на квартиру Ковалевой в 14.10. Там уже находилась оперативная бригада местного отделения милиции, представитель прокуратуры и офицер следственного управления Федеральной службы безопасности. Ну и, естественно, капитан Григорян со старшим лейтенантом Лопыревым.

Генерал поздоровался с представителями других ведомств. Отвел в сторону майора ФСБ, спросив:

– Ваша фамилия Хомутов?

– Так точно, товарищ генерал! Майор Хомутов Дмитрий Геннадьевич.

– Вы получили информацию об этой трагедии?

– Так точно!

– Это хорошо! Хотя, что может быть хорошего, когда совершается такое жестокое, ничем не оправданное убийство! Да, жаль женщину с ребенком. Но нам сейчас должно быть не до сантиментов. Я думаю, что версия, кстати, на данный момент единственная и весьма правдоподобная – убийство подданным Бельгии господином Ковалевым членов своей бывшей семьи – вполне устроит и нас, и правоохранительные органы.

Хомутов кивнул:

– Я в курсе, Петр Константинович. И с представителями милиции и прокуратуры обсуждал эту тему. Они готовы принять данную версию. Дело за посольством Бельгии. Но и там вопрос будет решен отдельно и положительно.

– Добро. Вы неплохо справились со своей работой. Да и руководство не пошлет на такое дело кого-либо. Лишь самого компетентного человека. Вам остается проконтролировать завершение осмотра места преступления, доставку трупов в морг, возбуждения, оформления и закрытия уголовного дела по данному случаю. То, что Ковалева являлась офицером спецслужбы, понятно, нигде не должно быть отражено.

– Мне все ясно, товарищ генерал!

– Работайте, майор! Своих людей я отсюда забираю.

Оболенский, извинившись перед милиционерами и прокурором, приказал Григоряну и Лопыреву покинуть квартиру Ковалевой. Подчиненные генерала последовали за начальником, который двинулся по лестнице вниз.

Отъехав от дома, он приказал водителю остановить «Мерседес». Повернулся к убийцам:

– А теперь все по порядку. С самого начала и до самого конца. Не упуская ни единой мелочи. Я слушаю.

Григорян подробно доложил о том, что и как они с Лопыревым делали.

Оболенский слушал внимательно, не пропуская ни слова, он безразлично отнесся к убийству, оно не интересовало генерала. Выслушав убийцу, руководитель спецслужбы спросил:

– Так, значит, Ковалева утверждала, что уничтожила компрометирующие материалы?

– Так точно, Петр Константинович!

– В унитаз спустила?

– По ее словам, так.

– Лично ты ей поверил?

Григорян пожал плечами:

– Как сказать? Вроде врать, когда под угрозой жизнь дочери, смысла нет!

Генерал спросил:

– А признаваться смысл есть? Наша дражайшая Анастасия Павловна прекрасно понимала, что в любом случае ни ей, ни дочери, ни мужу бывшему, о судьбе которого она, возможно, и не думала, после допроса не жить. А если не жить, то зачем давать убийцам то, что они так хотят получить?

– Но мы ничего не нашли в квартире, Петр Константинович, а искать, как вы знаете, умеем. Только…

Оболенский бросил быстрый взгляд на капитана:

– Что?

– Да пальчиков на кухне оказалось много. Больше, чем их могли оставить Ковалевы.

– И ты только сейчас говоришь мне об этом?

– Мы сняли отпечатки, сканировали, отправили на идентификацию на главный компьютер. Результат еще не поступил. Думал, рано об этом докладывать. Пальчики ведь могут принадлежать кому угодно. И какой-нибудь подруге, и неизвестному нам любовнику, и, наконец, просто соседке. Тем более что сняли мы их на кухне.

Оболенский приказал:

– А ну, поторопи лабораторию!

Григорян предложил:

– Может, это лучше сделать вам? Вас эксперты послушают, меня же могут и проигнорировать.

– Нет! Нечего мне лезть в ваши дела. А ты звони.

Капитан достал сотовый телефон, нажал клавишу вызова занесенного в память мобильника номера лаборатории Службы:

– Алло? Лаборатория? Виктор, ты?

Генерал слышал разговор, громкость, установленная на аппарате, позволяла делать это без труда.

– Я, Армен!

– Ну что там с отпечатками, что я послал тебе?

– Интересные отпечатки. Приедешь, посмотришь.

– Ты заключение отшлепал?

– Сделал все, как ты сказал.

– Так какого черта мне на «мыло» не сбрасываешь?

Руководитель лаборатории майор Виктор Шлага проговорил:

– Так я думал, вернешься и заберешь бумаги.

Григорян раздраженно выдохнул воздух:

– Витя! Немедленно результаты мне. Вопросы?

Тут и Шлага проявил гонор:

– А чего ты разорался? Ты кто для меня есть-то? Подумаешь, «шишка» араратская! Ты место свое знай! Маловат для того, чтобы приказывать!

Генерал не хотел вступать в разговор подчиненных, но пришлось. Он вырвал сотовый телефон у побагровевшего армянина:

– А я, майор, для тебя не маловат?

Руководитель лаборатории удивился:

– Это вы, товарищ генерал?

– Я, я, Шлага! Немедленно результаты на ноутбук Григоряна. И о проведенной экспертизе никому ни слова. Надеюсь, ты лично ее проводил?

– Да, конечно, лично. Я все понял, высылаю заключение.

Вскоре на мониторе высветилось сообщение, заставившее Оболенского удивленно посмотреть на сообщников-подчиненных. В нем значилось, что отпечатки пальцев, обнаруженные Григоряном на кухне Ковалевой, принадлежат самой покойной, ее дочери и… майору Москвитину.

Генерал выдохнул:

– Та-ак!

И уставился на капитана, тихо спросив:

– Значит, прошедшей ночью никто не навещал Ковалеву?

Григорян развел руки, насколько это позволила ширина салона автомобиля и сидящий рядом старший лейтенант Лопырев:

– Нет, не навещал. Мои ребята глаз с нее не сводили.

– Так откуда там пальчики Москвитина взялись?