Сокровища мертвых - Борис Бабкин Страница 14

– А как вообще дела? – перебил его очкастый.

– Работаем, – отозвался Старец. – Правда, это тяжкий труд. Но Господь не оставляет нас. Вчера снова пришли несколько грешников. Труд исцеляет, а тяжкий труд открывает грешнику ворота в рай. – Он перекрестился.

– В Хабаровске убит староста Евпатий. Его послушника при нем пытали. Послушника убили сразу. Судя по всему, он что-то сказал.

– Что могут дать слова пытаемого? Человек слаб и духом, и телом, если живет без веры. Ты сам, сын мой, веришь в это?

– Постой, выходит, ты тут просто…

– Я верую и живу этим и тем, что помогаю людям приобрести веру.

– И тем не менее не забывай о доверенной тебе миссии, – холодно проговорил очкастый.

– Я все помню, сын мой. – Старец перекрестил его позолоченным крестом.

Тикси

– Маша звонила? – спросила по телефону Ирина.

– Да, – ответил отец. – У нее все хорошо. Но наверное, они не вернутся вовремя, поработают немного. Я и с руководителем группы говорил.

– Какая еще работа? – недовольно поинтересовалась Ирина. – Ведь они поехали в экспедицию.

– Ребятам предложили потрудиться для детского дома, ну и себе немного заработать, Маша, конечно, согласилась сразу. Не волнуйся, я же говорю, что беседовал с руководителем группы. Очень внимательный и порядочный человек. Уверяю тебя, Ирина, повода для беспокойства нет.

– Обо мне что говорил?

– То, что ты просила: мол, уехала на неделю в дом отдыха, чтобы никто тебя не тревожил. Маша отнеслась к этому спокойно.

– Что она сказала?

– Может, мама наконец выйдет замуж, – посмеиваясь, отозвался отец.

Ирина рассмеялась.

– Она помнит наш уговор и звонит каждый день?

– Конечно. В этом отношении я тоже очень строг.

– У меня все хорошо, я в Тикси. Погода на удивление теплая. Милиция дело прекратила. Правда, был напряженный разговор с Жереновым, но я убедила его остаться на прежних условиях. Он предложил свои услуги питерской фирме.

– Я тебе не раз говорил – надо иметь свое судно. Денег я добавлю.

– Я решу это осенью, – улыбнулась Ирина и положила трубку.

– Лихо она Степана на место поставила, – сказал Нине Антон.

– Да не согласна она, конечно, – раздраженно буркнул в телефон Жеренов. – И я чуть без ее денег не остался. В общем, вот что я скажу: есть желание – сами с ней договаривайтесь. Мне ваши дела ни к чему. Платит она хорошо, терять такого клиента ради ваших непоняток я не согласен.

– Ладно, – послышался ответ, – успокойся. Мы решим эту проблему. Сама к тебе прибежит.

– Она не прибежит, – нервно отозвался Степан, – найдет другого, и все.

– Увидишь, – ответили ему.

Поселок Выселки

– А кто этот молодец-удалец? – негромко спросил у Филимона Лука Демьянович.

– Все шуткуешь, батя! – усмехнулся сын. – Ему уже пятьдесят стукнуло. Мы работаем вместе, и как компаньон он меня вполне устраивает. У тебя-то как дела?

– Как сажа бела. Участковый нынешний, Юрка Салтыков, – зверь чистый. И нет никакой возможности с ним договориться. На Золотом ручье вроде как золотишко пошло. Малехо, но имеется. Мужики Денова там местечко облюбовали и моют на лотки. А моих с проходнушкой Салтыков наладил, едрена корень. Говорит, берите допуск, тогда и мыть станете. А на кой…

– Я считаю, тебе вообще это прекращать нужно, – перебил сын. – Теперь на это все строже смотрят. Сейчас тут золото берут по цене немного выше приемных пунктов. Вывезти почти невозможно. Те, у кого канал имеется, вывозят сами.

– Поучи отца птицу разделывать, – проворчал Лука Демьянович. – Я ж не для продажи его мою, а для производства. Ты ж говорил…

– С этим тоже не выходит. Во-первых, денег надо немерено вложить в цех и оборудование. Во-вторых, замучаешься получать разрешение. В общем, пока не выходит.

– Смею вас заверить, уважаемый Лука Демьянович, – подошел к нему Штейн, – сейчас производство золотых…

– А тебя кто за язык тянет? – ожег его взглядом тот. – Я для первого раза тебе вот что скажу: не садись к столу, коли не приглашают, а то и поварешкой по лбу получить можно.

– Извините, – посмотрев на Филимона, поспешил сказать Штейн.

– А ты сам, мил человек, как деньгу-то зарабатываешь? – поинтересовался Лука Демьянович.

– Покупаю у вашего сына мясо, меха и орех. И оба мы довольны. Правда, хотелось бы большего, но обижаться грех.

– Верующий, что ль? – нахмурился старик.

– Крещеный, – ответил Штейн, – и крест имеется.

– Неправильная ваша вера, – проворчал Лука Демьянович. – Крепка древняя вера. Вот мы, староверы, и есть настоящие верующие. А вы так!.. – махнул он рукой. – Сейчас вон по телевизору кажут – все в Бога верят. И президент крестится, и остальные. Даже этот коммунист главный, Зюганов, и то вроде как молится. А кто ж тогда церкви-то рушил да попов сажал, даже стрелял? Вот она, вера ваша. Зря ты с ним связался, Филька, – он взглянул на сына, – такой завсегда в выигрыше будет. А ежели коснется дела серьезного, и предаст али продаст.

– Иннокентий не предаст и не продаст, – заступился за напарника Филимон. – Не раз проверен. Ты нас, батя, кормить будешь?

– Скоро обед. Желаете, молочка с хлебушком откушайте. А ежели погодите, баньку с паром примите, хворь и усталость как рукой снимет.

– Хозяин! – В комнату вошел рыжебородый здоровяк.

– Емеля, твоя неделя! – засмеялся Лука Демьянович. – И чем порадуешь, едят тебя комары?

– Да все вроде нормально. С якутами договорились. Как будет пантокрин, нам первым поставят. Насчет шкур тоже все путем. И цена сходная. Они говорят…

– Иди отдыхай, – перебил его Лука Демьянович. – Потом мы переговорим обо всем. Так как насчет баньки? – спросил он.

– Но Гришка сказал, – Василий Торов потушил окурок, – сестру вроде звали…

– Вы согласны работать или нет? – недовольно спросила Надежда. – Григорий говорил, что можно обратиться к вам, если с ним что-то случится. Как чувствовал. Я ему не раз говорила – бабы до добра не доведут. О мертвых плохо не говорят, да и к чему это?… Вы будете работать или…

– Секундочку, Надежда Сергеевна, – остановил ее Олег, – что вы подразумеваете под работой?

– Вы будете делать то, что я вам скажу. Другого предложения у меня нет. Если да, то через месяц с небольшим получите весьма внушительную сумму, квартиру в Хабаровске, по машине российского производства. Выбирать будете сами. Но делать то, что скажу.

– Позвольте, уважаемая, – усмехнулся Василий, – а если прикажете убить, например?