Братья по оружию - Иван Стрельцов Страница 15

– Говори правду, если не хочешь, чтоб вас забили насмерть, как жертвенных баранов, – взвизгнул Ибрагим, воинственно потрясая культей. Его суровый взгляд был обращен к пленнику и казался безжалостным. Но это была ложь, в родных краях бездомных, безродных «гостей» он легко мог скормить сторожевым псам, но Испания не Пакистан или мятежный индийский штат Кашмир, здесь вполне может оказаться поблизости группа полицейских, да еще под прикрытием отряда полиции «антитерра», которые, прежде чем задавать вопросы, стреляют без раздумий. Даже с одной рукой Ибрагим умирать не хотел. Ухватив за волосы безвольную голову Шатуна, он закричал: – Говори, кто тебя послал? Тебя внедряет в нашу организацию Интерпол? Что им нужно?

Неожиданно до Панчука дошло: они не прокололись, не спалились. Сепаратисты их не вычислили, они проверяли новобранцев самым простейшим образом на «вшивость». Первый экзамен волонтеры выдержали, пора было переходить ко второму.

Владимир Панчук позволил двум здоровым потным арабам немного себя помолотить, время от времени изображая потерю сознания. Инквизиторы тут же приводили пленника в чувство и продолжали усердно выполнять порученную работу.

После пятого или шестого «приведения в чувство» Панчук наконец сдался.

– Все, хватит, – почти фальцетом выкрикнул он по-французски. – Скажу правду, мы – французские легионеры. После увольнения со службы хотели срубить немного денег, вот и решили ограбить инкассаторский броневик.

Все, что сейчас говорил Шатун, было всего лишь второй составной частью общей легенды. Имитация ограбления инкассаторского броневика, дополненная данными из легиона, была серьезным козырем. Проверить, служили ли те или иные люди в Иностранном легионе, было невозможно. Пятая республика умела хранить тайны своего «золотого фонда». А нападение на броневик и так было у всех на слуху.

Мулла подал знак своим сатрапам, и те прекратили мутузить бесчувственную тушу связанного гиганта. Несколько минут однорукий рассматривал пленника, потом подал знак одному из слуг. Тот понимающе кивнул и отошел в сторону.

На этот раз Панчука не стали окатывать холодной водой, слуга вытащил из кармана широких штанов пластиковый прямоугольник электорошокера и, приставив его к влажной руке пленника, нажал кнопку «пуска». Огромное тело выгнулось и задергалось в судорогах, через секунду Владимир широко открыл глаза.

Ибрагим Сатари впился тяжелым взглядом в эти глаза, потом склонился и дееспособной рукой ухватил пленника за волосы. Рывком подняв голову, прорычал:

– Как ты докажешь, что это именно вы пытались ограбить инкассаторский броневик?

– Я могу указать, где спрятано оружие с ограбления, – слабым голосом произнес Шатун, изображая из себя сломленного пытками…

Лето, жара. От мутных вод Каспия – и то несло духотой, никакого спасения от зноя. Гражданским легче, богатые могут спасаться от жары в своих квартирах, домах, офисах, где температурный режим строго блюдут импортные кондиционеры, разгоняя по помещениям живительный прохладный воздух.

Бедные могли укрыться от испепеляющего зноя в чайхане, под тенью зеленых чинар, с наслаждением попивая ароматный чай.

Свободное человечество как-то обустраивалось в борьбе с жарой, и только у военных не было альтернативы.

Морские пехотинцы из батальона разведки Семьдесят седьмой бригады Каспийской флотилии в полной боевой экипировке один за другим взбирались по дребезжащей сваренной лестнице на имитатор транспортного самолета. Потом сотня метров полета под тросом в парашютной сбруе, а дальше огненно-штурмовая полоса…

Над полигоном стоял грохот автоматных выстрелов, рев танковых двигателей. Морские пехотинцы учились воевать, командиры, учтя опыт прошлых лет, теперь действовали по принципу: «Лучше пролить десять литров пота на учениях, чем каплю крови в бою».

За учениями наблюдали с контрольной вышки двое офицеров. Один был в зелено-коричневом камуфляже, перетянутый ремнями тактической гарнитуры с навешанными на них подсумками. На правом плече висел автомат стволом вниз. Черный берет с офицерской кокардой был заправлен под погон, ветер трепал коротко стриженные, выгоревшие на солнце белесые вихры. Второй был одет в ядовито-зеленую парадную общевойсковую форму, пошитую на американский манер. Погоны на плечах офицера украшали три большие звезды в красных просветах. На голове фуражка с золотым двуглавым орлом на высокой тулье.

– Да, качественно вы готовите бойцов, – через некоторое время с явным одобрением произнес полковник Крутов.

– Так ведь мы войска постоянной боевой готовности. В любой момент могут бросить на выполнение боевого задания. А оказаться в мясорубке с неподготовленными бойцами себе дороже, – спокойно ответил стоящий рядом морпех, командир одной из рот разведывательного батальона капитан Сергей Таранин.

– Разумно, – кивнул Родион Андреевич. – Вы последними выходили из Чечни?

– Да, как только был получен приказ министра обороны о возвращении к постоянному месту дислокации ранее откомандированных в Чечню частей морской пехоты и ВДВ. Там теперь осталась Сорок вторая мотострелковая дивизия, части внутренних войск и СОМы [12]. В общем, неделю назад отдельный отряд под моим командованием вернулся в родные пенаты.

– Судя по наградным реляциям, ваш отряд – это хорошо подготовленное и сплоченное подразделение, прекрасно ориентирующееся на местности.

– Что есть, то есть, – вяло улыбнулся Таранин. – В моем отряде все контрактники, не по одному разу мотались в Чечню. Я сам еще в первую кампанию там отметился.

– Знаю, я читал ваше досье. Честно говоря, трудно было понять, что могло толкнуть успешного студента на последнем курсе взять академический отпуск и отправиться на войну. Впоследствии закончить с красным дипломом университет и вместо продолжения учебы в аспирантуре, на что рассчитывали все педагоги, отказаться от ученой карьеры и обрядиться в чертову шкуру морпеха, чтобы снова воевать. Как-то странно получается…

– Ничего странного. Сначала за державу было обидно, потом вдруг понял, что изучать древние персидские манускрипты – это не мое. Птица живет в небе, рыба в воде, крот роется в земле. Каждый индивидуум может жить только в своей среде. Армия – вот моя стихия.

С этим утверждением Родион Крутов спорить не стал, помня одну из записей в досье капитана Таранина: «Пять командировок в зону боевых действий (Чечня, Дагестан). Имеет два ранения, награжден шестью правительственными наградами: два ордена Мужества, три медали «За отвагу» и медаль «За боевые заслуги». Сергей Таранин жил войной, видимо, это была его карма.

– Сколько длилась ваша последняя командировка? – неожиданно поинтересовался полковник.

– Неполных два месяца, – удивленно посмотрев на Крутова, ответил капитан.

– Сильно устали? – продолжая наблюдать, как следующая пара морпехов преодолевает штурмовую полосу, продолжал расспрашивать полковник.