На войне как на войне - Сергей Самаров Страница 15

— Тогда постарайтесь войти с объектом в близкий контакт. Подружитесь с ним...

— До прибытия спеца, — вставил слово и майор Мороз, — это единственная возможность не выпускать его из виду.

А Легкоступов поморщился и распахнул окно. Он явственно показывал, что местный капитан принес в комнату запах, который нос московского генерала переносит с трудом и только по необходимости — до определенного момента.

Это уже походило на молчаливое оскорбление. Югов только закусил нижнюю губу. Но сдерживать себя он умел. Иначе не дослужился бы даже до капитана.

— Вы свободны. Действуйте по обстановке, — так Легкоступов попрощался.

Югов вышел из квартиры и на лестничной площадке обернулся на дверь. Во взгляде его было больше ненависти, чем уважения к погонам без просветов. Он по натуре был человеком мстительным и знал, что отомстить сумеет. Уже завтра утром, когда будет отправлять в Москву донесение о деятельности командированных. Каждый факт в комментарии можно трактовать по-разному. Он сумеет сделать правильную трактовку. Можно сказать, что он обладает некоторым специфическим литературно-аналитическим даром. Уже приходилось заниматься подобными вещами.

Головная боль преследовала меня всю дорогу к дому, и усиливалась резь в глазах. Обычные симптомы, к которым привыкнуть невозможно. Последствия ранения в голову — БМП подорвалась на мине в момент, когда я сидел на броне. Возвращались с операции из глубокого тыла. Более того, из чужой страны. Прорывались до границы страны дружественной. Хорошо хоть, впереди не было войсковых заслонов, а что касается жандармерии и пограничников, то их мы опасались мало. БМП было жалко. Мы с трудом захватили эту технику, поставляемую по всему миру русскими оружейниками. И теперь, после взрыва, без техники предстояло идти пешком без остановки, чтобы успеть к условленному сроку. На другом берегу пограничной реки нас должны были встречать и, после визуального опознавания, выслать за нами вертолет — нарушить чужую государственную границу. Ребята меня вытащили. На своих плечах. Трое суток волокли, сами чуть не падая. Меня и Виталия Пулатова. Он умудрился в последние дни подцепить серозно-вирусный менингит. Говорили, смеясь, что это детская болезнь. Но Виталия свалила какая-то африканская разновидность, которая распространяется и на взрослых. И не просто свалила, а скрючила ему все суставы так, что он идти не мог, хотя и был в полном сознании. Потом нас самолетом отправили домой и долго лечили. Мне делали операцию дважды, но один осколок из-под основания черепа достать не смогли. Железяка уплыла к коре головного мозга и застряла там. После хирургии, как и положено, нас долго мучили психотерапевты. Восстанавливали кондиции и снимали психологическую нагрузку. Но не до конца. Ни к чему было это восстановление. В итоге меня и Виталия отправили на инвалидность. Его по другому диагнозу, но тоже на третью группу. Мне же рекомендовали больше не пытаться пробивать головой башню боевой машины пехоты. И не использовать свой затылок в качестве щита для БМП. Повезло, что осколки в меня летели каким-то немыслимым рикошетом от окружающих дорогу скал. Иначе могло бы и голову оторвать. С тех пор приступы головной боли и рези в глазах время от времени повторяются. Особенно после того, как я понервничаю.

В такие моменты, а они наступают с периодичностью раз в месяц-полтора, предпочитаю отлеживаться на диване. Что пожелал сделать и сейчас. Но на подъезде к дому боль почти прекратилась. Словно организм почувствовал опасность — раскисать сейчас не время. Ситуация не та...

На всякий случай я оставил машину под окном. Вдруг Труповоз спохватится и позвонит. Тогда может возникнуть необходимость в срочной поездке. И совершенно ни к чему бегать на стоянку.

Первое же, что я сделал, вернувшись в квартиру, это проверил автоответчик. Нет, очевидно, сегодня день особый, и на этот день выпало слишком много похорон — работодатель в суете будней про меня забыл. Тоже, сволочь жирная, нервы треплет, как я собирался потрепать ему. Ну и дурак! Он дурак, естественно... Потому что его, возможно, пасут бывшие коллеги. Причины пасти меня я не вижу. Если бы что-то знали за мной, то уже давно бы повязали.

Но Труповоз может по незнанию меня подставить. Я понимаю его неприязненное отношение ко мне и вполне допускаю мысль, что он с удовольствием в какой-то момент подставит меня под пулю. А вот под допрос — нет, не решится, потому что ему самому не слишком нравится прокуренная и пропитанная запахом нестираных носков атмосфера камеры следственного изолятора. Но подставить он может и не специально.

А что, если в его кабинете тоже стоят «жучки»?

И мы, забыв про их сверхмузыкальные мембраны, так мило сегодня беседовали. И даже предполагаемого моего клиента называли. Очень любезно это было с нашей стороны. Всю информацию, как на блюдечке. Готовьте, господа «тихушники» и менты, наручники. Мы сами к вам придем и выложим недостающие остатки информации...

Я сомневался недолго и решил, что из двух зол следует выбирать меньшее. Мои игры с Труповозом, конечно же, представляют определенный коммерческий и психологический интерес. Но этот интерес не настолько велик, чтобы перебороть инстинкт собственной моей безопасности. Надо предупредить Труповоза. Чтобы лишнего не болтал ни при мне, ни без меня.

Стоп-стоп-стоп! Здесь есть и еще некоторые скользкие нюансы. У меня нет гарантии, что не сам Труповоз установил «жучки» в моей квартире. Кто знает, до какой степени он желает меня контролировать?

Цель?

Самое первое, что в голову приходит, — после акции, о которой мы договоримся, Труповоз желает со мной «попрощаться». А этот капитан Югов по какой-то старой дружбе или без нее — просто за зеленые хрустящие бумажки — помогает ему. Ему, а не своему управлению. А я разинул рот и размечтался о собственной значимости. Надо же — ФСБ меня «ведет»...

Вероятен интерес Труповоза?

Вполне...

Что тогда? Тогда получается — я предупреждаю Труповоза. Он начинает суетиться. Будет искать «жучки» и обязательно «найдет» их, чтобы подтвердить мою версию. И будет со мной советоваться, чтобы отвести от себя подозрения, выведать мои взгляды на случившееся и при удобном случае подсунуть какую-то съедобную версию. Глотайте, господин капитан, и постарайтесь подавиться!

Это один вариант. Есть и другой.

Он «жучки» не найдет — побоится...

Ведь тогда я посчитаю его угрозой для себя. И он решит, что я не пожелаю оставлять в живых свидетеля моей трудовой биографии. Труповоз ни за что не захочет стать моим клиентом. Он знает мою квалификацию и, как человек умный, предпочтет не рисковать своим объемным животом.

А как его проверить?

А проверить его просто.

Взять прибор и в присутствии Труповоза обследовать кабинет. Будет хоть один «жучок», значит, его «ведут», а я прилип «прицепом». Количество «жучков» не обязательно обозначает главную фигуру. Не хочется верить, что главная фигура — это я.