Кремлевский эндшпиль. Ликвидация Иблиса - Александр Полюхов Страница 15

Маскируясь под один из них, в сотне километров чуть сзади и восточнее крался американский RC-135V/W — наблюдение за разговорами с Борта № 1 вели радиотехнические средства АНБ США. Кодированные серьезными шифрами сигналы позже попробует на зуб мегакомпьютер. Менее защищенные или открытые коммуникации перехватывались для прочтения в реальном времени. Именно этим занимались в гигантском комплексе зданий, чьи обсиданово-черные стеклянные стены возвышались над идиллическим сельским пейзажем штата Мериленд. Здесь за заборами из колючей проволоки под высоким напряжением и под вооруженной охраной расположилось Агентство национальной безопасности США. О масштабах его деятельности наглядно свидетельствуют не разоблачения в прессе и не его львиная доля в бюджете разведсообщества США, а парковка на 18 тысяч автомобилей.

Старший смены заметил «флажок» на мониторе и сосредоточил внимание на разговоре Президента России с его министром по чрезвычайным ситуациям, находящимся в Москве. Речевая информация, проходя через бортовой криптоблок, оцифровывалась, сжималась, пакетировалась, шифровалась, кодировалась от помех и выстреливалась в эфир по узкому лучу. Что осложняло перехват радиообмена, но не делало его невозможным. Последующая обработка порой давала полезные сведения, не сверхсекретные, но позволяющие быть в курсе текущих головных болей Кремля. Полезно знать как силу, так слабости русских.

– Взрыв произошел ровно в 12.07. Суббота на шахте – выходной день. Использование взрывчатки для проходческих работ не планировалось.

– Ты намекаешь на диверсию? – задал центральный вопрос Президент.

– Утверждать не могу, хотя она включена в число возможных версий, – осторожно ответил опытный глава МЧС.

– Пострадавшие?

– Двое погибших, двое в больнице.

– Шахтеры?

– Нет, случайные люди. Образовался провал на поверхности рядом с железнодорожной станцией. В него рухнула будка обходчиков. Они, скажем мягко, закусывали в тот момент.

– Прямо хоть не выезжай за рубеж, сразу ЧП. Сейчас уже поздно возвращаться, принимающая сторона не поймет. Ты свяжись с ФСБ.

– Уже в контакте. Отданы нужные поручения. Подключаются военные. Разбираемся.

– Жителям города надо помочь.

– Региональный штаб МЧС занимается.

– Чья шахта?

– ОАО «Росселитра», основной акционер – оффшорная компания, а фактически – Михаил Красько.

– Красько, говоришь. Не припомню. Подготовь справку или лучше пусть ФСБ пришлет, что на него есть.

– Будет исполнено.

Главный пассажир не сразу вернулся в спальню, знал: не заснет. По боковому коридору переместился в крохотный тренажерный зал и качал мышцы, пока не почувствовал усталость. Тогда и прилег. До посадки оставалась часа полтора.

Оператор АНБ постучал по клавиатуре, и материалы радиоперехвата отправились адресатам. Первый в списке – секретариат Директора национальной разведки США. Старший поежился – не из-за русской болтовни, волновало, что жидкий кофе остыл в кружке. «Черт, и когда центральный кондиционер наладят, холодно, как на Аляске! Или стакан-термос купить?»

Здание ФСБ на Лубянке знает каждый. На соседнее, одетое в серый гранит, обращают меньше внимания. В нем и днем, и ночью дежурит смена оперработников, в масштабах страны координирующих деятельность Федеральной службы безопасности. Поскольку ЧП имело признаки теракта, его раскручивали по полной программе. Аналитики тут же выдали на гора массу пикантного. Оказалось, что, хотя тамошняя селитра давно используется только на удобрения, раньше из нее изготавливалась взрывчатка для армии. Выяснилось, что нынешний владелец – известный бизнесмен с неоднозначным прошлым. Поскольку его самолет готовился к посадке в Селитрограде, тамошний райотдел ФСБ получил приказ взять субъекта под наблюдение.

Магомедов расслаблено брел по мосту Тауэр, позволяя ветру играть длинными локонами вороньего крыла. Наслаждался прогулкой в одиночестве. В Лондоне чувствовал себя в безопасности без обычных в России 2–3 телохранителей, не считая автоматчиков в джипе сопровождения. Вчера плодотворно потолковал насчет рефинансирования под залог акций «Росселитра». Из банковского здания-яйца через Темзу просматривался жилой комплекс с мариной. Яхты ему давно нравились, и в выходной решил туда прогуляться. Поглядеть, что покупают местные мультимиллионеры. Сам предпочитал ходить по Средиземному морю, мечтал получить диплом судоводителя. Карман завибрировал, что странно – деловой телефон дагестанец оставил в гостинице, взял только приватный.

– Как отдыхаешь, земляк? – дежурно поинтересовался Руслан.

– Скучно. Как в Москве? – Магомед сообразил, что последуют новости.

– ЧП по ТВ показывают. Включи телик, лучше с переводчицей. Жуткая авария в Селитрограде.

– В Селитрограде?!

– Именно. Шахта рванула.

Магомед бросился ловить такси – ни одно на мосту не остановилось. Только на другом берегу удалось взять кэб. По пути из отеля в аэропорт позвонил банкиру, тот сочувственно вздыхал, объясняя: после катастрофы о деньгах говорить бессмысленно. «Никто в такой ситуации не возьмет в залог пакет «Росселитры», разве, что китайцы – главные покупатели вашей продукции. Зато, если бы у вас имелись свободные средства, то можно было бы воспользоваться неизбежным падением котировок и дешево прикупить акций на бирже».

Красько добрался до места затемно. Потрясенный стоял на краю провала, точнее, метрах в ста – дальше, за оцепление не пустили. Лучи военных прожекторов терялись в клубах пыли и пара, выходящих из-под земли. Огромная дыра поглотила подъездные пути железнодорожной станции и находившиеся на них вагоны.

– Какая глубина?

– Метров двести-триста, – виновато ответил инженер, будто чувствуя ответственность за случившееся, – до старого верхнего горизонта.

– То есть, рухнула внутренняя полость шахты?

– Очевидно. Хорошо, что заброшенная выработка давно не эксплуатировалась, и там не было рабочих.

– Так отчего же? – Михаил озадачено почесал затылок.

– Либо диверсия с подрывом несущих колонн породы, либо вода их подмыла.

– Воду не откачивали?

– Насосы старые, повыходили из строя, а на шахте режим экономии.

– Молчи, идиот! Какая экономия! Вы всё делали по регламенту! Понял?

– Но комиссия …

– Я разберусь с комиссией.

Приблизившийся сзади опер из УФСБ напрасно напрягал слух: из-за шума съехавшихся машин ничего не смог разобрать.

Ночь – время таинств. Черных, белых, серых, любых. И в ту секунду одно происходило внутри другого. То есть, уже отделившись, новое еще оставалось там, маскируясь под старое. Деталей еще не видно, просто нарастало свое собственное. Шло деление, усложнение, дистанцирование от носителя. Действовала геометрическая прогрессия: 1-2-4-8-16… Удвоение быстро уносило число на уровень астрономических величин. Своего становилось МНОГО.