Пиранья. Бродячее сокровище - Александр Бушков Страница 17

И он сделал недвусмысленный приглашающий жест, указывая надверь, а другой рукой подал знак двум солдатам, которые подхватили винтовки ивстали по сторонам – тот же конвой, только притворявшийся почетным караулом.

Энджел, сверкнув глазами на капитана, сделала шаг к двери.Сержант зашептал что-то на ухо капитану, кивая на Мазура с многообещающимвидом. Понятно было без перевода: может, хоть на этом отыграемся? Мазуру сталонемного неуютно.

Капитан, бегло просмотрев его документы, громко произнес впространство:

– А что здесь делает господин из Австралии?

– Это наш шофер, – моментально ответила Энджел.

– Вот как? И давно он выступает в этом качестве?

– С сегодняшнего дня, – отрезала девушка. – Я егонаняла. По-моему, на этоя имею право?

– О, разумеется, разумеется... – капитан протянулМазуру документы и откозырял. – Австралия, как же... У вас там многокенгуру, я видел по телевизору... а еще вы, австралийцы, за все время своейистории показывали прямо-таки образец бережного, братского и демократическогоотношения к аборигенам, всем этим маори...

Мазур выдержал его иронический взгляд с олимпийскимспокойствием – в конце концов, австралийцем он не был и оттого не ощущалугрызений совести за «своих» предков...

– Пойдемте? – непринужденно предложил капитан.

Они вышли на улицу. Слева, над крышами, по-прежнему тянулсяв небеса косой шлейф черного дыма, и где-то в отдалении трещали короткиеочереди автоматических винтовок. Капитан вновь отдал честь и, заложив руки заспину, неторопливо удалился.

Дотошно поверив, хорошо ли лежат в кармане документы, Мазурсделал неожиданное открытие. И громко выругался.

Во внутреннем кармане драгоценной куртки лежали толькопаспорт и мореходная книжка. Деньги исчезли – и рулончик долларов, и пачкаместных фантиков. Он остался без гроша в кармане. Не было смысла гадать, ктоего так облегчил – то ли первый патруль, то ли эти, в магазине, все равножаловаться бесполезно, концов не найдешь. Положеньице...

– Что случилось? – тихонько поинтересоваласьЭнджел. – У тебя вдруг стал такой вид, словно тебя собираются повесить напервом же фонаре...

– Нечто близкое, – сказал Мазур так же тихо. – Ониу меня вытащили все деньги. Я теперь нищий.

– Да ладно тебе. Обойдется.

– Хорошо тебе говорить...

– А ты не забыл, что я тебя наняла на работу?

Мазур удивленно покосился на нее:

– Серьезно? Я думал, ты меня попросту вытаскивала...

– Везет тебе, – сказала девушка. – Я все равнособиралась нанять кого-нибудь: водить машину, таскать тяжелое... Местные у меняникакого доверия не вызывают – или воры, или шпики, или то и другое вместе. Аты, как-никак – белый человек... Хотя кто тебя знает, что там за душой...

– Я надежный и положительный, – с надеждой сказалМазур. – В одном могу тебя заверить – что я не вор и не шпик...

– А как насчет перерезанных глоток? – прищурилась она,по-прежнему игнорируя шагавших рядом безмолвных солдат.

– Мисс, за кого вы меня принимаете? – натуральнооскорбился Мазур. – Я всего лишь парень, охваченный страстью к постояннойперемене мест. Жаль, Библии нет поблизости, а то бы я поклялся надлежащимобразом, что чист и непорочен...

– Это моряк-то? – фыркнул Дик, пребывавший в обычнойсвоей мизантропии.

– Вот именно, – сказал Мазур. – Мы, моряки, толькона вид грубы, а души у нас чистые и нежные... Это все от морского воздуха...

Дик цинично фыркнул.

...Через полтора часа Мазур пребывал в самом блаженномничегонеделании, валяясь в одних джинсах на старомодной железной кровати, вмаленькой, но чистой комнате, где на подоконнике старательно жужжал старыйвентилятор, по размерам мало уступавший гребному винту приличного эсминца, а состены, с потемневшего портрета, пытливо и чванно таращился седовласый сеньор внеизвестном мундире с высоким стоячим воротником, пышными эполетами изсеребряного сутажа и парочкой незнакомых орденов на груди. Судя по морскомупейзажу за его спиной, украшенному двумя фрегатами с тройным рядом пушечныхпортов, мужик был свой в доску, флотский, а это прибавляло уюта – особенно еслиучесть, что драгоценная куртка покоилась в рюкзаке, а тот, в свою очередь, подкроватью, и никто пока что не покушался на взятое с боем сокровище...

Легонький стук в дверь опять-таки был слишком деликатным дляпотенциальных охотников за бродячим кладом, и Мазур преспокойно отозвался:

– Войдите!

Вошла его спасительница и временная хозяйка, в короткомпляжном халатике из чего-то вроде махрового полотенца. В руках у нее былпотемневший мельхиоровый поднос, на котором красовался премилый натюрморт,состоявший из бутылки виски, сифона и парочки высоких чистейших стаканов.

Не переменив позы, Мазур смотрел на нее – точнее, впервую очередь на поднос. «Ну, разумеется, – подумал он скромно. –Кто может устоять против моего невыразимого обаяния? Вот и эта не выдержала, ине виноватый я перед замполитом, она сама пришла...»

Конечно, все это была исключительно бравада, прикрывавшаягораздо более серьезные и трезвые раздумья...

Энджел поставила поднос на хлипкий столик, уселась в низкоепродавленное кресло, закинула ногу на ногу, присмотрелась к новонанятомушоферу, а также прислуге за все. Потом сказала:

– Форменный хам...

– Это почему? – не без интереса спросил Мазур. –Потому что без рубахи? Ты знаешь, у меня отчего-то сложилось впечатление, чтотебе уже приходилось видеть полуодетых мужиков и в ужас ты не придешь.

– Я не об этом. Нормальный человек, когда к нему заходитдевушка в столь куцем халате, первым делом таращится на ее ножки, а не набутылку.

– Каждому свое, – сказал Мазур. – У тебявеликолепные ножки, и вообще ты прекрасна и ослепительна – но я реалист ипрекрасно понимаю, что для меня ты навсегда останешься далекой звездой,недосягаемой мечтой, а потому нужно уделить внимание более доступнымудовольствиям...

– Надо же, – сказала она безмятежно. – Вот уж недумала, что австралийцы способны на такое красноречие. Прости, но я отчего-тополагала их людьми неотесанными...

– Ты забываешь, что я не типичный австралиец, – сказалМазур. – Я моряк, полсвета исколесил, а это, согласись, расширяет кругозори обогащает лексикон. В общем, ты очаровательна, и этот халатик тебе ужасноидет. Если ты будешь настолько неосмотрительна, что подойдешь поближе, я егонепременно с тебя сорву, а так – лень вставать. Даже цивилизованныеавстралийцы, избороздившие полмира – ужасные лентяи...

Девушка посмотрела на него без особого возмущения, с тем жепытливым любопытством, поинтересовалась: