Кремлевский эндшпиль. Ликвидация Иблиса - Александр Полюхов Страница 17

Напившись чаю с фирменным яблочным пирогом, попрощалась. У машины Анны умоляющим шепотом попросила: «Приезжай! Он ведь ни с кем не хочет видеться, а тебе обрадовался». Мария обещала, взвалив на плечи еще одну невесомую душу, которая не решила: оставаться ей на свете или покинуть его. Следовало поддержать ветерана. Только нужно уточнить диагноз. Не потребовалось – отзвонился Чудов.

– Клиника ссылалась на врачебную тайну, пришлось напрячь. У Алехина рак. Что скажешь?

– Внешние признаки явные. Очевидно, ему тяжело дается лечение. О самом недуге мы не говорили, так, поболтали о том, о сём. Он никого не принимает, но со мной пошел на контакт.

– Ты же ему как дочь, хотя и не родная.

– Вы правы. Хочу с ним всерьез поработать, надо укрепить его в желании бороться. Если не выгонит меня в следующий раз.

– Об этом не беспокойся. Я договорился, чтобы тебя временно в клинику взяли онкопсихологом и прикрепили к Матвею. Опять же получишь полный доступ к его клинической карте. Согласна?

– Само собой. Как вам удалось? Хотя кому я задаю глупый вопрос!

– Я же в Общенародном фронте, должен заботиться о народе. Ах, если бы он весь состоял из таких людей, как Алехин. В какой стране мы бы жили!

Вид кабардинца – мятая одежда, тюремный запах, страдальческое лицо со свежеразбитой губой – вызывал жалость. Вызывал, но не вызвал, ибо сидельцев сотрудник ФСБ видывал не раз. Формально, с бомбилы уже сняли показания: «Красивая девушка-следователь попросила денег в долг, я и дал». Колоть его никто не собирался, поскольку таких песен ни один судья слушать не станет. И вот подследственный попросил о встрече «с самым главным». Честь выступить в данной роли выпала оперативнику, достаточно опытному, чтобы казаться руководителем, и достаточно молодому, чтобы временно оторваться от борьбы с врагами внешними и внутренними.

– Что хотел?

– Дайте закурить, гражданин начальник.

– Свои кури.

– У меня в камере отобрали.

– Твои заморочки. Давай по делу.

– У меня есть важная информация.

– У тебя есть арест на три месяца и перспектива загреметь на годы.

– Вот, я и говорю, начальник, что могу кое-что рассказать, если вы меня выпустите.

– Хочешь заключить соглашение со следствием?

– Хочу.

– Ты же понимаешь, что следствие ведет ФСБ и информация должна быть серьезная и конкретная. Хоть намекни.

– По террористам. По конкретным людям. Здесь в Краснодаре и на Кавказе.

– Гонишь!

– Мамой клянусь, начальник! Женой и ребенком клянусь! Они без меня голодают. Скоро лето, а им одеть нечего. За квартиру платить, чем? Я – единственный кормилец в семье, – таксист разрыдался. – Только нас надо будет спрятать сразу. Иначе убьют.

– Ну-ну, – стал успокаивать опер, который вдруг поверил хилому страдальцу в наручниках. – Кури меньше, дольше проживешь. Вызову следователя, составите бумагу.

– Не надо следака, начальника зови самого большого. Пусть слово офицера даст, тогда расскажу.

– С адвокатом не хочешь посоветоваться?

– Если ему скажу, меня пришьют прямо в камере.

Аргумент убедил опера, что он вышел в цвет. Пора звать нач. отдела по борьбе с терроризмом. Праздник – фактические сведения по террористам помогут досрочно получить звание майора, а там, глядишь, начальник в замы возьмет. И обещанную квартиру дадут. Сколько он ждал такой удачи, корпя над грудами проверок, характеристик, экспертиз и прочей муры. Теперь строчить запросы и подшивать документы в дела будут другие. Это поначалу сотрудник мечтал о подвиге, с опытом и возрастом стал реалистом. А чудо пришло, Жар-птица материализовалась, пусть и в плюгавого уроженца гор.

Выпускники Лондонской школы экономики свысока смотрят на питомцев других университетов. Глава отдела макроанализа Rand Corp. исключением не являлся. Снобизм проявлял внешне, внутренне был готов простить сотрудникам недостатки в образовании. Особенно, если те приходили с толковыми предложениями, пусть даже идущими вразрез со стереотипами. Помнил, что Джон Кейнс, британский, понятно, основоположник экономической науки, утверждал: «Трудность не в том, чтобы найти новые идеи, а в том, чтобы отказаться от старых». Сейчас его внимание сосредоточилось на драгоценной находке.

– Все зациклены на нефти и газе России, – продолжал бухтеть молодой аналитик. – Действительно, доходы Москвы сильно упали, страна в сложной ситуации. Но здесь не получится надавить еще сильнее. Слишком велик мировой спрос, а бесконечно разыгрывать саудовскую карту не получится: Эр-Риад с трудом балансирует бюджет при нынешних низких ценах и не пойдет, как в 1991 и 1998 годах, на бесконечный демпинг ради дальнейшего подрыва российской экономики. Поэтому стоит обратить внимание на химическую промышленность РФ: миллионы занятых, часто в моногородах; отрасль прямо связана с топливно-энергетическим комплексом; важная статья русского экспорта.

– И что? – уже уловив суть, шеф провоцировал развитие темы.

– Техническое состояние ряда предприятий плохое – только на днях часть Селитрограда провалилась в шахту. Вот, спутниковые снимки – ужас. Опять же многие компании закредитованы выше крыши: чуть что и коллапс. Хуже всего с производством удобрений – самая проблемная отрасль. К тому же удобрения идут в основном на экспорт, только не на Запад, а в развивающиеся страны. Типа Китая и Индии – основных союзников Москвы.

– В общем ситуация с химией шаткая?

– Сильный стресс и мы сможем увидеть, как теория домино действует на практике. Может, этот гвоздь и станет последним в крышку кремлевского гроба.

– Ну, хорошо, иди, продолжай разрабатывать тему, ищи самые уязвимые места.

Оставшись один, взял клюшку для гольфа и погонял мячик в напольную ловушку. Получалось неплохо. Велел секретарше не пропускать звонки и посетителей, затем набрал номер шефа управления планирования разведопераций ЦРУ. Тот оказался на месте и согласился встретиться вечером. Оставалось продумать, как продать ему ахиллесову пяту Москвы. Цэрэушник лично и устно сделал недавно заказ определить её местоположение, никакой переписки не было. Но в корпорации, служащей «мозговым центром» для правительства, привыкли выполнять капризы ведущих клиентов, а не только официальные контракты.

Марк еще не знал понятия «богатство», хотя миллиарды детей на свете позавидовали бы условиям, в которых он жил. Огромные апартаменты в районе, где самое высокое количество полицейских на квадратный метр улиц. Соседи: от президента республики до его любовницы. Масса игрушек, которые мальчугану быстро надоедали и забывались, пока вновь не превращались в новые, будучи случайно найдены в шкафах. Хотя папа появлялся эпизодически, мамы у него целых две. Правда, Элен ругалась, когда малыш «мамкался» с Викторией. Bonne d'enfant, вдвоем – француженка и англичанка – создавали вокруг ребенка море внимания. И еще один дядька с пистолетом под мышкой, с недавних пор сидевший в холле или сопровождавший на прогулках.